История Украины. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
сначала на византийской аристократке Феофано Музалон, а затем на половецкой хатунь, дочери хана Осулука. Внуки же его возьмут в супруги дочерей польского князя Болеслава III (Всеволод, князь муромский) и половецкого хана Аепы (князь черниговский Святослав). От последнего брака, кстати, родится главный герой «Слова о полку Игореве», который, сам будучи внуком и правнуком половецких ханов, сына своего, Владимира (князя галицкого) также выдаст за половчанку, дочь хана Кончака…
Список жен-иноземок древнерусских князей можно продолжить. Здесь мы найдем и дочь чешского оломоуцкого князя Оттона II Евфимию (жену новгородского князя Святополка Мстиславича), и дочь хорватского князя Белуша (жену дорогобужского князя Владимира Мстиславича), и немецкую принцессу, и грузинскую царевну Русудан (жены великого князя киевского Изяс лава Мстис лавича), и дочь польского великого князя Болеслава III Агнешку (жену великого князя киевского Мстислава Изяславича), и дочь литовского князя Довспрунка (жену князя Даниила Романовича), и дочь польского князя Казимира III (жену великого князя киевского Всеволода Чермного), и дочерей половецких ханов Белгука (жену великого князя киевского Рюрика Ростиславича), Тоглыя (жену новгородского князя Мстислава Давыдовича), Котяна (жену князя Мстислава Удатного) и Юрия Кончаковича (жена Ярослава Всеволодовича), и осетинскую княжну Марию (жену князя Всеволода Большое Гнездо), и грузинскую царицу Тамар (жену сына Андрея Боголюбского Юрия)…
Дело, конечно, не в том, что в подавляющем большинстве древнерусские князья (если не все они) не имели восточнославянских «кровей» и уже потому были если не «чужими», то не вполне «своими».
Иноземные «принцессы» приносили на Русь свою культуру, свои языки и обычаи. Они приезжали не одни, а с двором (пусть, небольшим). Христианки прибывали ко дворам своих супругов со своими духовниками (на этот счет есть важное свидетельство Титмара Мерзебургского, что дочь Болеслава Храброго приехала в Туров со своим духовным отцом, колобжегским епископом Рейнберном). Священники же, очевидно, привозили с собой книги…
До сих пор практически даже не поставлен вопрос о том, на каком языке (точнее, на каких языках) разговаривали при княжеских дворах. Владимир Мономах писал, что его отец, Всеволод Ярославич, «дома седя, изумеяше 5 язык – в том бо честь есть от иных земль». Пять языков (ученые, кстати, до сих пор спорят, что это были за языки: обычно называют латинский, немецкий, венгерский, половецкий, литовский, торческий, косожский, абезский, «скандинавский», язык волжских болгар и др.; единственно, в чем сходятся все, – Всеволод, безу словно, владел греческим языком) – это, конечно, много. Но, судя по матримониальным связям, каждый князь должен был достаточно свободно владеть не меньше чем тремя языками: чтобы беседовать со своей матерью (у которой он воспитывался лет до 6–8), отцом, женой и подданными. Древнерусский язык должен был, судя по всему, выполнять функции языка-посредника, языка межнационального общения в окружении