Мишель Фуко и литература (сборник). Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
во всех своих работах Фуко тщательно «умерщвляет» авторский образ как пережиток буржуазного властного дискурса, растворяет в письме образ автора, тем самым открывая лакуны для мифологизации интерпретаторами «имени автора»[5]. Здесь происходит мифологизация не в смысле создания локального круга значений «имени-автора», а понимание множественности того самого дистанцированного alter ego, который мы привыкли называть автором[6].
В числе наиболее полных биографий Мишеля Фуко упоминают, как правило, три: уже ставшую классической книгу современника Фуко Дидье Эрибона «Мишель Фуко»; «Страсти Мишеля Фуко» Джеймса Миллера, автор которой уделяет большое внимание скандальной фигуре Фуко и сосредотачивает свое повествование на «умирании философа»; «Жизнь Мишеля Фуко» Дэвида Мейси. Сюда также можно отнести эссе «Мишель Фуко, каким я его себе представляю» Мориса Бланшо[7] – небольшую книгу, в которой автор воздает должное своему другу, с которым он так и не встретился лично. Когда Бланшо говорит о текстах Фуко, его голос удивительным способом переплетается с голосом самого Фуко, а читатель становится свидетелем этого эха дружеского отзыва[8].
Российские ученые также неоднократно обращались к трудам Фуко, на русский язык переведены почти все известные его работы (за скобками остаются книга о Р. Русселе и трехтомник «Dits et Écrits»). Фундаментальным исследованием творческой биографии Мишеля Фуко стала недавняя (2010 г.) большая работа Александра Дьякова. «Мишель Фуко и его время»[9].
В англоязычной литературе, как научной, так и – спустя почти три десятилетия после смерти мыслителя – художественной делается попытка осмыслить личность Фуко. Если научные труды строят свои концепции, опираясь на основные моменты биографии, то художественная литература не только «оживляет» фигуру философа, пытаясь сделать его максимально близким и понятным читателю, но и упрощает, фикционализирует его ключевые идеи, вплетая их в ткань произведения.
Отмечая популярность Мишеля Фуко как философа, исследовательница его творчества Клер О’Фаррел выделяет несколько ее причин. С момента смерти в 1984 г., отмечает она, Фуко стал иконой современной культуры. Фуко – это и гей-святой (см. работу Д. Гальперина[10]), и грешник, одержимый своей гомосексуальностью и смертью (в биографии Д. Миллера), академический ученый-эрудит и радикально настроенная протестующая личность, являющаяся, кроме всего прочего, воплощением «сложной «французской мысли». А его внешний вид, отмечает исследовательница, – лысого человека в очках, яйцеголового, лишь усиливает это впечатление. Однако образ Фуко, как это ни парадоксально, стал одной из икон современной подростковой культуры[11]. Кроме того, имя Фуко выступает в роли своеобразного культурного индикатора: это одновременно способ показать как интеллигентность, так и радикальность. Имя Фуко может также обозначить принадлежность к элитарному клубу – «обществу дискурса», если пользоваться
Книга, по мнению В. Лапицкого, об «… интеллектуальной дружбе in absentia. Когда Бланшо писал в 1961 году представленную выше рецензию на «будем считать, что первую» книгу практически безвестного в ту пору Фуко, а перед тем выдвигал еще не нашедшую издателя рукопись на Премию критиков, в жюри которой входил, он не подозревал, что молодой философ считает его наряду с Русселем, Лаканом и Дюмезилем одним из «духовных отцов» своей «первой книги», а в юности мечтал «писать как Бланшо». Не мог он догадаться и о том, что именно Фуко вместе с Роже Ляпортом в 1966 году составит специальный номер журнала «Критика», первую целиком посвященную творчеству Бланшо публикацию, собравшую «звездный» состав имен, а сам напишет для него, быть может, и по сей день лучшее эссе о феномене Бланшо, развернутую статью «Мысль извне» – которую почти одновременно с «Мишелем Фуко, каким я его себе представляю» переиздаст отдельно, схоже оформленной книгой то же библиофильское издательство Fata Morgana…» –
Дьяков, исследующий ранее философию и биографию таких крупных фигур французской культуры, как Жиль Делез, Феликс Гваттари, Ролан Барт и Жак Лакан, написал фундаментальную работу, где предпринята попытка реконструкции образа Фуко через его тексты, пользуясь его же «археологическим» методом. Для Дьякова определенный интерес представляет не столько «мифологизация» частностей из личной жизни философа, сколько создание наиболее полного исследования книг Фуко, вписанных в биографию и в эпоху.
Речь, по-видимому, идет о его книге «Святой Фуко: На пути к гомосексуальной агиографии» (