Долгое время. Россия в мире. Очерки экономической истории. Егор Гайдар
Читать онлайн книгу.
напоминающей архаичную, но уже предполагающей более высокую фазу развития производительных сил[99]. Из этого тезиса следует ряд выводов принципиального характера:
• формации могут существовать не только последовательно, сменяя одна другую, но и параллельно. Различные страны, находящие ся примерно на одном уровне развития производительных сил, могут характеризоваться различными общественными формами (азиатский способ производства, рабовладение, феодализм);
• необязательно все страны должны пройти через одни и те же фазы развития общества (одни и те же производственные отношения), даже если их производительные силы находятся на сопоставимом уровне;
• существует множество факторов помимо экономических, оказывающих влияние на формы общественной жизни данной страны.
§ 4. Конфликт между теорией и “светской религией”
В последние годы жизни К. Маркс стал скептически отзываться о “вечных, железных, великих законах”[100]. Это означало существенную трансформацию исходной доктрины, ее усложнение, вызов “светской религии”, которая не может быть сложной и многозначной, должна давать простые рецепты.
Обозначилось противоречие. Развитие научных основ марксизма предполагало усиление внимания к нюансам, исключениям из правил. Но это для интеллектуальной элиты. Марксизм же как “светская религия” требовал сохранения неколебимости догматов, минимизации исключений, выпячивания “железных законов”. Дальнейшее научное развитие марксизма означало признание, что часть исходных установок не соответствует долгосрочным трендам развития цивилизации, предполагало пересмотр первоначальных идей. “Религия” требовала решительной борьбы против попыток пересмотра не только логических конструкций, но и буквы нового “писания”.
Сам К. Маркс оказался в ловушке. Сложилась парадоксальная ситуация: марксизм стал заложником интеллектуальной мощи работ своего основоположника, его политического успеха. К. Маркс к концу жизни видел, что многое из написанного им опровергается развитием событий в мире. Но предложенная доктрина благодаря своей внутренней непротиворечивости и простоте овладела массами. А, как писал он сам, идея, овладевая массами, становится материальной силой. К. Маркс пытается пересматривать некоторые элементы доктрины, но видит, что пересмотр отдельных фрагментов рушит все здание. А вокруг этого здания сформировались массовые партии, мировоззрение, цель жизни и судьбы сотен тысяч (и даже миллионов) людей. Все это может быть погребено под обломками, если здание рухнет. Да и соратники не склонны позволять сотрясать основы учения, под знаменем которого строится их борьба и политическая карьера[101].
Читая поздние работы К. Маркса, нетрудно заметить, что в последние годы жизни он осторожно относится ко всякому произносимому слову, пытается внести
См.: Маркс К., Энгельс Ф.
Там же. С. 23, 24.
На конфликт между марксизмом как научной доктриной и политической идеологией обратил внимание еще Э. Бернштейн. Он писал: “…Социализм как боевое движение не может оставаться свободным от всякой тенденции по отношению к науке. Это лежит в самой его природе, ибо его главная цель не в том, чтобы осуществлять постулаты науки” (см.: Бернштейн Э.