Шпионские и иные истории из архивов России и Франции. Петр Черкасов
Читать онлайн книгу.
этого тратить деньги на выкуп «Мемориала», который к тому же мог оказаться заурядной фальшивкой?..
Между тем молодой король Людовик XVI, вступивший на престол в мае 1774 года, и новый глава французской дипломатии граф де Верженн всячески давали понять Петербургу, что они всерьез намерены пересмотреть прежнюю антироссийскую политику своих предшественников. Версальский двор впервые занял более четкую позицию и в отношении пугачевщины. Характерно, что Людовик XV и его дипломатическое ведомство вообще уклонялись от каких-либо оценок возникшей в России смуты, что, наряду с откровенной поддержкой Версалем Оттоманской Порты, делало позицию Франции по меньшей мере двусмысленной.
Официальный Версаль поспешил принести Петербургу свои поздравления в связи с поимкой Пугачева. В инструкции Дюрану от 5 октября 1774 года министр иностранных дел граф де Верженн подчеркивал: «Мы совершенно искренне разделяем ту радость, которую вся Европа должна ощущать от захвата Пугачева. Все правительства заинтересованы в подавлении мятежа, принципы которого противоречат основам всякой власти и способны потрясти любое государственное устройство. Между прочим человечество получило урок кошмарных эксцессов, которым предавались этот мятежник и те, кого он обольстил. Остается верить, что очень скоро он подвергнется заслуженному наказанию и что его приверженцы, освободившись от влияния этого злодея, сами вернутся к исполнению своего долга».
3 ноября 1774 года в реляции Екатерине II князь Барятинский сообщил, что Людовик XVI лично говорил с ним об аресте главаря мятежников, что должно было подчеркнуть внимание христианнейшего короля к заботам его русской «кузины». «Третьего дня, – писал императрице ее представитель при версальском дворе, – был я со всеми чужестранными министрами у короля на поклоне, Его Величество, подойдя ко мне, изволил сказать, что злодей Пугачев пойман, и спрашивал меня при том, имею ли я о сем известие, На что донес я Его Величеству, что того же утра получил я о том письмо от Вашего Императорского Величества и господина вице-канцлера».
Что можно сказать по поводу приведенных выше документальных свидетельств? Прежде всего то, что они не дают прямых и убедительных доказательств французского участия в восстании Пугачева, хотя и наводят на мысль о попытках установления контактов между отдельными подданными христианнейшего короля Франции и Лжепетром III. Вся история русско-французских отношений от воцарения Екатерины II в результате «революции» 1762 года и до самой смерти Людовика XV в мае 1774 года, как свидетельствуют сами французские дипломатические документы, показывает заинтересованность версальского двора в падении императрицы или по крайней мере в максимальном ослаблении ее влияния на европейские дела. Ставка при этом делалась как на разжигание традиционной враждебности к России ее ближайших соседей – Швеции, Польши и Турции, так и на возможность внутренней смуты в России. В этом смысле пугачевский бунт представлял для дипломатии