Дочь времени. Поющие пески. Джозефина Тэй
Читать онлайн книгу.
был прекрасным правителем и военачальником с безупречной репутацией, уравновешенным, порядочным человеком, популярным среди простого народа в отличие от выскочек Вудвиллов, родственников королевы, и существом «совершенно беспринципным, готовым пролить море крови, лишь бы заполучить корону». То у него «есть причины предполагать, что Ричард был абсолютно лишен совести», то он пересказывает рассуждение Мора о муках совести, не дававших Ричарду спать по ночам. И все остальное в таком же духе.
– Вашему скучному Олифанту больше нравятся алые розы?
– Не думаю. Вряд ли он поддерживает Ланкастеров, хотя, если подумать, к Генриху VII он относится очень уж терпимо. Не помню, чтоб он где-нибудь обмолвился, что Генрих не имел права на престол.
– Кто же тогда помог ему? Я имею в виду Генриха.
– Остатки Ланкастеров и Вудвиллы, а за их спинами была вся страна, возмущенная убийством детей. Очевидно, в такой ситуации сгодился бы любой претендент, а у этого еще в жилах текла кровь Ланкастеров. Сам Генрих был достаточно благоразумен, чтобы в своих претензиях на престол сначала заявить о победе над Ричардом, а потом уже о крови Ланкастеров. De jure belli et de jure Lancastriae[16]. Его мать – дочь незаконного сына третьего сына Эдуарда III.
– О Генрихе VII я знаю только, что он был фантастически богат и фантастически скуп. Ты читал прелестный рассказ Киплинга о том, как Генрих посвятил в рыцари ремесленника не за понравившуюся ему работу, а за сэкономленные на орнаменте деньги?
– Там еще что-то о ржавом мече… Это ты здорово! Не много женщин в наше время читает Киплинга…
– О, у меня масса разных достоинств. А разгадка характера Ричарда все так же далека?
– Все так же. Я совершенно запутался в противоречиях, как сэр Кутберт Олифант, упокой Господи его душу. Единственная разница между нами в том, что я знаю о противоречиях, а вот знал ли он?
– Ты часто видишься с моей пушистой овечкой?
– Видел его три дня назад и думаю, что он уже пожалел о нашем знакомстве.
– О нет. Уверена, что нет. Верность – его кредо и его знамя.
– Как у Ричарда.
– У Ричарда?
– Ну да. Его девиз: «Верность связывает меня».
Тут послышался слабый стук в дверь и в палате появился Брент Каррадин, как и в первый раз, сначала ударившись головой о дверную притолоку.
– Ой! Кажется, я некстати. Мисс Халлард, я не знал. Статуя Свободы, которая встретилась мне в коридоре, сказала, что мистер Грант один.
Кто такая статуя Свободы, Грант догадался без труда. Марта же заявила, что собиралась уходить и вообще Брент сейчас более желанный гость. Она оставляет их с миром и желает отыскать душу убийцы.
Учтиво проводив Марту до двери, Брент уселся на стоявший рядом с кроватью Гранта стул с точно таким выражением на лице, с каким англичане возвращаются к своему портвейну после ухода из столовой женщин. Грант удивился. Неужели даже этот приехавший сюда из-за женщины американец испытывает подсознательное облегчение, оставаясь в мужской компании? В ответ на вопрос, как ему понравился Олифант, Грант сказал, что сэр Кутберт
По праву войны и по праву Ланкастера (