***

      – Ты опоздала на работу.

      – Всего на пять минут.

      – Аж на целых пять минут! Я спроектировал гостиную за это время!

      Сглатываю. Боже, какой он педантичный! До мозга костей просто. Как так можно, как его вообще люди выносят? Айдаров же работает в коллективе, хотя… если он сам этот коллектив создал, он здесь и правда царь и Бог.

      – Извините, Егор Григорьевич, это больше не повторится.

      – Снова плакала? Причина.

      Складывает в замок большие руки на столе. Вперяет в меня строгий взгляд.

      – Это личное. Все в порядке.

      Голос сильно дрожит и с потрохами меня просто выдает. Машинально сжимаю кулаки, пытаясь успокоиться, но выходит так себе, а еще почему-то голова сильно кружится и тошнит.

      – Все, что происходит у моих сотрудников, – это часть моего бизнеса, а значит – часть моего успеха. Или ты выкладываешь, что там у тебя, или мы с тобой прощаемся.

      – Не о чем беспокоиться, правда! У меня все хорошо.

      Отвожу взгляд, не выдерживаю. Айдаров смотрит так, словно сканирует, а я не могу. Несколько минут назад только успокоилась.

      Застываю, когда босс со стола поднимается, идет прямо ко мне и становится напротив. Такой высокий, на голову выше мужа будет, в плечах шире. Большой. Статный, видный, я бы сказала.

      Сглатываю. Как-то не по себе мне рядом с ним. Так близко. Слишком близко. Где же дистанция?

      – Виктория, повтори то, что сказала только что, смотря на меня, – басит строго, окидывая меня серьезным взглядом, а я нервно усмехаюсь. Какой же придирчивый, не зря все его Драконом зовут.

      Делаю вдох, вскидываю голову высоко, чтобы встретиться с синими глазами начальника.

      – У меня… все хорошо. Правда! Все… прекрасно просто.

      Сквозь слезы выдавливаю короткую улыбку, смотря на него, а затем вздрагиваю, когда Егор Григорьевич руку к моему лицу подносит.

      Дергаюсь почему-то, боясь удара, но он лишь сдвигает брови и большим пальцем проводит по моей скуле. Прямо там, где синяк, и на его ладони остается добротный слой моего маскарада. Тональный крем, которым я пыталась замазать ссадины.

      – Я вижу, как у тебя все прекрасно. Прекрасней некуда, – растирая тоналку пальцами, заключает Айдаров, тогда как я не знаю, куда деть глаза от стыда.