При царе Горохе. Истории о гениях, злодеях и эпохах, которые они изменили. Никита Исанов
Читать онлайн книгу.
императорский рескрипт, в котором ясно написано, что подкрепления не будет. Тут ему уже становилось понятно: выдержать новый бой у стен белокаменной просто невозможно. Но он все еще продолжал уверять, что под Москвой должно состояться сражение, решающее успехи кампании и участь государства. Генерал Алексей Ермолов писал:
«Кутузов желал только показать решительное намерение защищать Москву, совершенно о том не помышляя», – что очень похоже на правду.
Но когда утром 13 сентября Ермолов высказал сомнения в том, что на позиции, уже избранной под Москвой, можно удержаться[5], Кутузов в присутствии окружавших его генералов пощупал пульс у Ермолова и спросил его: «Здоров ли ты?» Вероятно, это был показательный момент, и Кутузов своей уверенностью просто поддерживал боевой дух русских генералов. Настоящая картина открылась вечером того же дня.
Вечером 13 сентября в подмосковной деревне Фили в избе у некоего крестьянина Михаила Фролова случился военный совет. Важно было быстро принимать какое-то решение, дальше медлить нельзя. На лавочках в крестьянской избе сидели сливки русской армии: Кутузов, Барклай-де-Толли, Милорадович, Беннигсен, Дохтуров, Платов, Раевский, Ермолов, Толь и много-много кто еще.
На повестке стоял один-единственный и самый главный для всей России вопрос: сдать Москву Наполеону или не сдавать и лечь костьми под ее стенами. Спорили долго и жарко. Мнения русских генералов сильно различались. Беннигсен настаивал на сражении под Москвой, Барклай-де-Толли, напротив, предлагал отступать, мотивируя свое предложение словами:
«Сохранив Москву, Россия не сохраняется от войны, жестокой, разорительной. Но сберегши армию, еще не уничтожаются надежды Отечества, и война может продолжаться с удобством…»
И хоть почти все генералы перед советом были настроены сражаться за Москву, Барклаю удалось силой убеждений склонить часть из них на свою сторону.
Все тот же Алексей Ермолов уже позже замечал, что Кутузов не мог скрыть удовольствия, что это решение пришлось озвучить не ему. Барклай-де-Толли облегчил Кутузову тяжесть решения. Кутузов и так склонялся принять решение о сдаче Москвы, но то, что это произнес Барклай, сослужило Кутузову большую службу. Совет в Филях Кутузов закончил по-французски, он произнес:
«Знаю, что ответственность падет на меня, но жертвую собою для блага Отечества. Повелеваю отступить».
В конце Михаил Илларионович добавил:
«Наполеон – бурный поток, который мы еще не можем остановить. Москва будет губкой, которая его всосет».
Могли ли ожидать подобного решения русские генералы, которые еще утром 13 сентября решительно планировали сражаться под стенами первопрестольной? Один из участников совета – генерал Коновницын – вспоминал:
«От сего у нас волосы стали дыбом».
Все, конечно, пришли в ужас и переживали от принятого решения. Переживал и фельдмаршал Кутузов. Еще недавно он заявлял Александру I, что считает своим долгом спасение Москвы и что с потерею Москвы соединена потеря России. Слышали даже, что
В смысле позиции для сражения.