СССР 2010. Жить стало лучше, жить стало веселее!. Алексей Широков
Читать онлайн книгу.
не надо мне премию! – я тут же принялся открещиваться от такой радости. – Спасибо, но не считаю себя достойным.
– Это еще почему? – всплеснула руками пергидрольная. – У тебя талант!
– Да нет у меня никакого таланта, – я был честен с собой, и даже перспектива получения определенной денежной суммы меня не соблазняла, потому как в дальнейшем эта премия могла сыграть весьма негативную роль. – И стихи эти, они как бы не совсем мои.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился райкомовец. – Хочешь сказать, ты их у кого-то украл?!
– Я неверно выразился, – пришлось шустро шевелить мозгами, чтобы выкрутиться, впрочем, рабочая версия у меня уже была заготовлена. – Просто понимаете, как бы объяснить. Вот, Лен, ты, когда музыку сочиняешь, сидишь, поди, мучаешься. Ищешь формы, созвучия там, вот это вот все. То есть не бац – и мелодия готова, а работаешь, тяжело и упорно, так?
– Ну… да, – кивнула Зосимова. – Бывает, что что-то не идет, приходится с нуля переписывать.
– Вот! – я наставительно поднял палец. – А у меня всего этого нет. Я не пропускаю эти стихи через себя, не рожаю их в муках, если хотите. Я их вообще не пишу. Просто у меня, как у энергета, есть небольшое отклонение от нормы. Я при медитации впадаю в сатори. Знаете, что это такое?
– Болезнь какая-нибудь? – комсомолка отодвинулась от меня, обдав презрительным взглядом.
– Нет, это… – начал объяснять я, но меня перебили.
– Просветление, – учительница музыки таращилась на меня, словно видела в первый раз. – Очень редкое явление. Способность отрешаться от всего, сосредотачиваясь лишь на одной мысли. Я слышала, что такое иногда бывает, но ни разу не видела человека, способного на это.
– Да, именно так. – Я благодарно кивнул Гульнаре Исламовне. – И в этом состоянии я буквально выпадаю из жизни. А когда прихожу в себя, не могу вспомнить, чем занимался. Это сложно описать. И вот иногда после медитаций в голове возникают стихи. Уже готовые, понимаете. Я даже не думал ни о чем таком, просто шутка подсознания. Или послание от ноосферы, кто его знает. Поэтому я не могу считать их своими, точнее, могу, но не хочу переходить дорогу другим, настоящим поэтам, которые эти стихи выстрадали, выносили. Это просто нечестно будет с моей стороны.
– Весьма достойная позиция, – уважительно кивнул лысоватый дядька. – Иван Сидорович, мое уважение. Какая смена растет, а?! Ну, раз от премии отказываешься, тогда, может, сам чего-нибудь хочешь?
– Помогите выйти на филармонию, – естественно, у меня было много чего попросить, но я решил не выбиваться из образа хорошего парня. – Вам это всяко проще, чем мы сами будем пороги обивать.
– А зачем тебе? – тут удивились все, даже комсомолка. – Ты еще и музыкант?
– Да господи упаси, – я тут же отверг гнусные инсинуации, – у меня медведь не просто наступил на ухо, а основательно так на нем оттоптался, еще и друзей позвал. Просто есть идея записать песни с оркестром. Вот представьте, солист поет, мол, и вновь продолжается бой, и сердце