Но вот ужасно: колдовство

      Вполне свершилось, по несчастью.

      Мое седое божество

      Ко мне пылало новой страстью.

      Скривив улыбкой страшный рот,

      Могильным голосом урод

      Бормочет мне любви признанье.

      Вообрази мое страданье!

      Я трепетал, потупя взор;

      Она сквозь кашель продолжала

      Тяжелый, страстный разговор:

      «Так, сердце я теперь узнала;

      Я вижу, верный друг, оно

      Для нежной страсти рождено;

      Проснулись чувства, я сгораю,

      Томлюсь желаньями любви…

      Приди в объятия мои…

      О милый, милый! умираю…»

      И между тем она, Руслан,

      Мигала томными глазами;

      И между тем за мой кафтан

      Держалась тощими руками;

      И между тем – я обмирал,

      От ужаса зажмуря очи;

      И вдруг терпеть не стало мочи;

      Я с криком вырвался, бежал.

      Она вослед: «О, недостойный!

      Ты возмутил мой век спокойный,

      Невинной девы ясны дни!

      Добился ты любви Наины,

      И презираешь – вот мужчины!

      Изменой дышат все они!

      Увы, сама себя вини;

      Он обольстил меня, несчастный!

      Я отдалась любови страстной…

      Изменник, изверг! о позор!

      Но трепещи, девичий вор!»

      Так мы расстались. С этих пор

      Живу в моем уединенье

      С разочарованной душой;

      И в мире старцу утешенье

      Природа, мудрость и покой.

      Уже зовет меня могила;

      Но чувства прежние свои

      Еще старушка не забыла

      И пламя позднее любви

      С досады в злобу превратила.

      Душою черной зло любя,

      Колдунья старая, конечно,

      Возненавидит и тебя;

      Но горе на земле не вечно».

      Наш витязь с жадностью внимал

      Рассказы старца; ясны очи

      Дремотой легкой не смыкал

      И тихого полета ночи

      В глубокой думе не слыхал.

      Но день блистает лучезарный…

      Со вздохом витязь благодарный

      Объемлет старца-колдуна;

      Душа надеждою