Верность слову. Михаил Сверлов
Читать онлайн книгу.
девчат. Пришли к ним с бутылкой вина выпить за Победу.
Вечером десятого двинулись вперёд по Чехии на Прагу. Приём, который нам оказывали чехи, забыть невозможно. Навстречу и вслед везде дружеское «Наздар!», приветливые улыбки, реки вина. Всё, что хочешь, всё найдёшь. На улицах – флаги, плакаты и арки, увитые зеленью, полные машины сирени. А какие девушки!!!
Остановились в городе Рождалавице. Постояли там семь дней. Затем нас вернули в Германию, в район Вальденбурга и Ямсдесхата, в деревню Пфафендорф, где стали жить лагерной жизнью.
Всё! Война для меня закончилась!
Часть II. Венгрия
Старый дневник
Вечером в больницу прибежала жена. Она была в командировке, и ей сообщили из техникума, что мужа положили в больницу. Пришлось срочно закругляться с командировкой. И вот она здесь.
Они немного поговорили ни о чём. Дмитрий Михайлович, чтобы не пугать жену, отмолчался, что вызывал скорую. А она, зная, что он не любитель говорить о своих болячках, сделала вид, что не знает о вызове скорой.
Она принесла домашнюю еду, папиросы и неожиданно достала из сумки его дневник, который он вёл в далёком 1945-м году.
– Димочка, я случайно наткнулась на него ещё до командировки. Ты же хотел найти его? Вот он мне в руки и попался. Я ничего не читала.
– А там нет ничего такого, что нельзя бы было не читать, – ответил Дмитрий Михайлович. – Я его и писать-то начал в августе от нечего делать.
– Ну, всё же личный дневник…
– Ты у меня всё знаешь и всё понимаешь, – сказал он, потом обнял её и поцеловал в щёку.
Она покраснела, как девушка.
– Что ты делаешь! Люди же увидят!
– А я что, не могу поцеловать свою жену? А люди… Люди пусть видят, тем более, что тут людей нет – есть больные и врачи. И тем и другим полезно посмотреть, как нормальные живые люди целуются.
– И ты тоже не людь! – со смехом ответила она. – Ты – больной. – Они засмеялись, потом поговорили о её прерванной командировке.
– Ну, я пошла? – спросила жена.
– Давай, моя хорошая, беги. И не волнуйся ты так за меня.
– А за кого же мне ещё волноваться? Ты у меня один. Первый и последний, – она отвернулась, так как не хотела, чтобы он увидел её слёзы.
– Ну, что ты, что ты, дурочка, – ласково обнимая её, сказал Дмитрий Михайлович. – И ты у меня одна – единственная. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо!
– Я завтра прибегу.
– Только ничего с собой не неси. Тут прилично кормят. Всё твоё пропадёт.
– Ничего, я чего-нибудь вкусненького принесу к чаю.
– Ну, если только вкусненького…
Попрощавшись, он вошёл в палату и лёг на кровать. В его руках был дневник, который он когда-то вёл, и о существовании которого давно забыл. Только на днях почему-то вспомнил о нём, но сразу найти не смог.