Индивид и социум на средневековом Западе. Арон Яковлевич Гуревич
Читать онлайн книгу.положиться только на близких друзей и родственников. В той части песни, которую именуют «Речами, обращенными к Лоддфафниру», опять-таки даются житейские советы. Но, в отличие от предыдущей части, здесь мораль кажется не столь эгоистичной. Обобщенная и лишенная эмоциональности прагматичная мудрость первой части «Речей Высокого» дополняется в Loddfáfnismál эмоциональными аспектами. Именно в этих строфах песни воспевается дружба. Надобно часто навещать друга и блюсти дружбу, ничем ее не омрачая: «Хорошему другу // что только хочешь // правдиво поведай; // всегда откровенность // лучше обмана; // не только приятное // другу рассказывай» (Hav., 124). В этой части поучений несколько больше человеческой теплоты. Дружба выступает здесь в качестве позитивной ценности. Но и в данном случае автор не забывает подчеркнуть практическую выгодность приятельских связей.
В числе источников благополучия и счастья названы, наряду со здоровьем и богатством, сыновья и близкая родня (Háv., 68, 69). Но богатства преходящи и могут быть даже вредны («вреден подчас // достаток рассудку». Háv., 75). Счастье – иметь сына, даже если он родится, не застав отца в живых: он установит памятный камень, на котором рунами вырежут имя умершего отца. Подобные камни с надписями рассеяны по всем скандинавским странам; их воздвигали дети и сородичи умерших или погибших викингов.
Любопытно, что дети (собственно сыновья) упомянуты как лица, способные увековечить память отца, но не в качестве самостоятельной эмоциональной ценности, и об отцовской любви здесь речи нет. Ибо наиболее важное, по убеждению автора «Речей Высокого», – не имущество, не родственники и даже не собственная жизнь, – это «деяния» индивида, то, что может его прославить, оставить о нем добрую память. Превыше всего древний скандинав ставит свою репутацию. Самые знаменитые строфы песни гласят:
«Гибнут стада,
родня умирает,
и смертен ты сам;
но смерти не ведает
громкая слава
деяний достойных.
Гибнут стада,
родня умирает,
и смертен ты сам:
но знаю одно,
что вечно бессмертно:
суд над умершим».
«Суд», о котором здесь идет речь, – это память, оставленная человеком в последующих поколениях. Представления об индивиде, оценка его деяний окружающими – вот что сохраняется из поколения в поколение. Забота о посмертной славе пронизывает всю германскую поэзию. Со словами «Речей Высокого» перекликаются сентенции англосаксонского «Беовульфа»: «Каждого смертного // ждет кончина! – // пусть же, кто может, // вживе заслужит // вечную славу! // Ибо для воина // лучшая плата – // память достойная!»; «Так врукопашную // должно воителю // идти, дабы славу // стяжать всевечную, // не заботясь о жизни!» («Беовульф», 1386 сл., 1534 сл.)[63].
О том, в какой степени древний скандинав был озабочен сохранением своей славы, т. е. прежде всего – собственного имени, можно заключить при чтении
62
Старшая Эдда. С. 22.
63
Беовульф, Старшая Эдда, Песнь о Нибелунгах. М., 1975 (Библиотека всемирной литературы). С. 94–95; 101.