Россия и становление сербской государственности. 1812–1856. Елена Кудрявцева
Читать онлайн книгу.
правительства иллюзию готовности вступить в военный конфликт на стороне державы-покровительницы. Таким образом, в военной помощи сербской стороны не были заинтересованы ни турки, ни русские, ни сами сербы.
Позиция Порты также была однозначна. Белградский паша потребовал от Милоша подписку в том, что сербы останутся «в совершенном повиновении и покорности к Порте» при любых неблагоприятных для Османской империи обстоятельствах[147]. Только в этом случае султанское правительство обещало исполнить после войны все обязательства перед сербами. Сами сербы, воспользовавшись сложившейся обстановкой, не преминули начать своеобразный торг с турками, требуя от них гарантий исполнения своих условий. Они соглашались «сохранить в земле мир, тишину и спокойствие» лишь по получении таких гарантий в виде турецкого документа.
Если сербская верхушка во главе с Милошем просчитывала наиболее выгодные политические ходы в начавшейся войне, то народные массы были готовы присоединиться к российской армии. Сразу после разрыва русско-турецких дипломатических отношений в Росиии стало известно о формирующихся в Сербии волонтерских отрядах[148]. Вскоре после занятия русской армией Бессарабии оттуда пришли известия, что сербское население края и самой Сербии пойдет против турок «поголовно»[149]. «Все в Сербии готово к восстанию, но… наставления, данные Россиею Милошу, заставляют его удерживать в послушании» соотечественников, писал начальник отдельного отряда войск в Малой Валахии генерал-лейтенант Ф. К. Гейсмар генералу от инфантерии А. Ф. Ланжерону[150]. В мае 1828 г. в крепость Бендеры прибыли участники Русско-турецкой войны 1806–1812 гг Отряд насчитывал до 500 человек, в том числе и сербов. Он предлагал свои услуги в качестве разведывательного подразделения русской армии[151].
Несмотря на запрет принимать участие в военных действиях, в Малой Валахии формировались и успешно действовали многочисленные волонтерские отряды из сербов, греков, молдаван, валахов и болгар[152]. Один из таких отрядов, состоявший преимущественно из сербов под командованием Милко Петровича, был готов присоединиться к русской действующей армии. Наибольшая заслуга в том, что поначалу Милко получил отказ от русского руководства, принадлежала Милошу Обреновичу. Оберегая свой авторитет верховного князя, Милош видел в Петровиче, как и в любом другом военном лидере, реального соперника в борьбе за власть. К тому же среди волонтеров находились сербские эмигранты из Бессарабии, презрительно называвшие Милоша турецким «пандуром»[153]. Милош обращался к русскому командованию с просьбой не брать на службу сербов-эмигрантов; свое первоначальное решение не присоединять отряд к русской армии Гейсмар рассматривал как уступку личной просьбе сербского князя[154]. На свой страх и риск Милко Петрович все же выступил против турок и успешно действовал в начале военной кампании. За усердную службу
АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Д. 2670. Л. 1 об. Милош Обренович А. И. Рибопьеру 2 января 1828 г.
РГА ВМФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 7. Л. 9. А. С. Грейгу из Одессы. 7 декабря 1827 г.
ГАРФ. Ф. 109. Оп. 4. Д. 7. Донесение о настроении в армии. 11 мая 1828 г.
РГВИА. Ф. ВУА. Д. 4476. Л. 183. Рапорт Ф. К. Гейсмара А. Ф. Ланжерону. Октябрь 1828 г.
АВПРИ. Ф. Главный архив 1–9. 1825–1830. Д. 3. Л. 319–323. Милош Обренович М. Герману. 23 ноября 1828 г.; РГВИА. Ф. ВУА. Д. 4476. Л. 203. Ф. К. Гейсмар Милошу Обреновичу. 28 ноября 1828 г.