Русская философия смерти. Антология. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
сем последнем часе, который есть уверен в бессмертии души и в правосудии и милосердии своего Создателя; который век свой направлял, колико мог, по Его Закону; который в смертном часе не иное что зрит, как преселение в лучшее состояние того, что прямо его существо составляет; не с дерзостию, однако, полагает сию надежду, но утверждается наиболее на благости Божией. Упоенный такими чувствами человек, конечно, возрадуется о приближении того часу, который, разреша души его бренные узы, есть путь к приближению до Вышнего Естества. Се есть истинная победа веры, иже и над самою смертию восторжествует.
Разговор о бессмертии души
Предисловие
Обыкновенно когда читают какое сочинение, то хотят знать имя сочинителя и причины, побудившие его к сему сочинению. Я, колико возможно, удовлетворяя всем тем, кто возьмет труд следующее сочинение прочесть, на первое скажу, что не нахожу нужным имя мое провозгласить, образ же мыслей моих довольно виден в самом сем сочинении; но что касается до причины, побудившей меня, человека, мало упражняющегося в метафизике и богословии, сему предложу здесь повествие.
Еще в 1781 г., быв в деревне, случилось мне занемочь жестокою коликою, которая трои сутки у меня беспрерывно продолжалась. Среди мучений и терзаний сей тяжкие болезни препровождая ночи без сна и считая, что болезнь сия может и смерть мне приключить, размышлял я о бессмертии души. Благодатию Господнею от сей болезни я свободился и хотел тогда же во время болезни соделанные мною размышления положить на бумагу, что мною и зачато было; но многие другие застигшие меня недосуги не дозволили мне тогда сего окончить, и тако протекло семь лет до сего 1788 года. Ныне же, читая труды Платона1, греческого философа, особливо восхищен я был его беседою, именуемую «Федон», где он представляет Сократа2, осужденного на смерть и, прежде нежели выпить яд, в самый тот день с друзьями своими беседующего о бессмертии души. Воистину сия преизящная беседа долженствовала бы у меня отнять охоту, чтоб о такой же причине писать; но я, удивляясь мудрости Платоновой и изящности сей беседы, приметил, что поелику человек, и человек эллин, он все нужное по утверждению бессмертия души вмести; но не достает в сей беседе того, чему и быть не можно, то есть просвещения Христианским Законом и после учиненных в естестве откровений. Сие побудило меня, в подражание Платону, сочинить подобную же беседу о бессмертии души. Но первая мне трудность предстала, кого я для себя изберу разглагольствователями, чтоб люди были невымышленные, обстоятельства их известные и особы бы их довольно именитые, дабы привлечи внимание читателей.
Размышляя о разных случаях, бывших в отечестве моем, представился мне случай несчастной смерти обер-егермейстера и кабинет-министра Артемья Петровича Волынского3, мужа именитого своими заслугами, учиненными еще Петру Великому, делами, в которые он был употреблен, и своим разумом, и который, наконец, при императрице Анне Иоанновне и при бывшем тогда при ней герцоге Курляндском,