История России с древнейших времен. Том 13. От царствования Феодора Алексеевича до московской смуты 1682 г.. Сергей Соловьев
Читать онлайн книгу.
и жилища ее лепились около жилища государева. Но подле светских землевладельцев, светской знати, вообще небогатой и несильной перед богатством и силою великого государя, были землевладельцы другого рода, богатые, сильные и самостоятельные, – то были монастыри. Мы видели, как долог был на Руси богатырский век, как с усилением государства богатырство продолжалось под именем козачества; но народ, имеющий богатые задатки жизни, стремится необходимо к уравновешению сил, и подле богатырей, грузных избытком материальных сил, мы видим богатырей другого рода, богатырей духовных, представителей нравственных сил народа, – то были вожди духовных дружин, основатели монашеских братств, основатели монастырей. Вдалеке, в глуши, но обыкновенно на господствующем красивом месте строился монастырь. Духовная сила необходимо в скором времени привлекала к себе силы, средства материальные, святой основатель служит в ветхих крашенинных ризах, преемники его облекаются в золото; никакие соображения и расчеты не могут остановить стремления жертвовать всем материальным, самым дорогим на украшение того, что нравственно так дорого, так свято. Монастьри становятся богатыми землевладельцами, имущество которых не отчуждается, не разделяется. Один только богатый землевладелец, монастырь, живет отдельною, самостоятельною жизнию, один по своим средствам может строить замки, укрепления и действительно огораживается твердыми каменными стенами, воздвигает башни, заводит наряд (артиллерию), получает возможность защищаться от неприятеля. Так в эти века господства нераздельности занятий силы нравственные необходимо соединялись с материальными; в Смутное время Троицкий монастырь дал самый сильный отпор врагам, и при этом силы нравственные были соединены с материальными.
Нераздельность сил в древней России выражалась и в старинном Кремле московском: если ряд загородных монастырей представлял около столицы ряд укреплений, то Кремль, царственный замок, жилище великого государя, представлялся большим монастырем, потому что был наполнен большими, красивыми церквами, среди которых, как игуменские кельи в монастыре, расположен был царский дворец – пестрая масса зданий самой разнообразной величины, разбросанных без всякой симметрии, единственно но удобству. Если церковь была единственным памятником общественным, если каждый человек со средствами имел сильные побуждения оставить по себе такой памятник, то понятно, что человек с самыми большими средствами в государстве, именно великий государь, должен был отличаться ревностию в построении и украшении церквей, имел значение всероссийского церковного старосты; понятно, что около его жилища было так много церквей, неудивительно, что мы очень часто встретим его в церквах, очень часто встретим пышные, длинные царские поезда, направляющиеся в ближние и дальние монастыри; при церковных торжествах царь тут со всем двором. 1 сентября, в Семен-день (Симеона Летопроводца), церковь и мир вместе праздновали Новый