Кормилица по контракту. Татьяна Бочарова
Читать онлайн книгу.
измерила ей давление и произнесла спокойно-равнодушным тоном:
– Инфаркта нет. Стенокардический приступ. Поедете в больницу? Если нет, то позвоните домой, пусть за вами приедут. И вызовите завтра с утра участкового, он даст больничный.
Примерно через час примчался муж Зои Васильевны, Виталий, осторожно подхватил жену на руки и отнес в машину. Вера и Валя выбежали на минутку на улицу, замахали руками.
– Поправляйтесь, Зоя Васильевна! Не волнуйтесь, все будет в порядке.
Обе чувствовали искреннюю жалость к старшей продавщице и от всей души хотели сказать ей что-нибудь ободряющее.
Неприятность с Зоей Васильевной вытеснила из головы все другие мысли. О южном красавчике Валя больше не вспоминала. Доработала на автопилоте остаток дня, отчиталась перед Галиной за товар и бегом в подсобку, переобуваться в кроссовки. Вышла – а он тут как тут.
Стоит у дверей, улыбается, в руках плитка шоколада.
– Для красивой девушки.
…И снова чувствует Валя, как жар заливает лицо. Хочет она сказать парню что-нибудь резкое и не может. Молча теребит кончик косы…
– Что же ты? Бери. – Тенгиз протянул ей плитку, сунул прямо в руку. Неудобно не взять, неловко.
– Спасибо. – Валя тоже улыбнулась, правда, немного исподлобья.
– Можно тебя куда-нибудь пригласить? В бар, например?
…Смотрит Валя на Тенгиза, смотрит, не оторвется. Разум подсказывает ей: откажись! Какие могут у них быть отношения? Разные они, как небо и земля: и национальности, и семьи, и жизненный уклад. Тенгиз – богач, она в сравнении с ним нищенка. Беда будет, если согласится на его ухаживания.
Но то разум. А сердце – оно иначе твердит. Бьется Валино сердце, как ни разу не билось за восемнадцать лет. Не хочет признавать, что Тенгиз ей чужой. Не чужой! Свой, родной, будто всю жизнь его знала.
И Валя решилась. Облизала пересохшие губы, едва заметно кивнула:
– Пригласи.
Тенгиз осторожно взял ее под руку и повел. Валя шла и вдыхала запах его парфюма. Ей казалось, она не по асфальту ступает, а по зыбким волнам: еще шаг – и упадет. Она невольно прижалась к его плечу, к мягкому ворсу красивого светло-серого свитера. Тенгиз обернул к ней бронзово-смуглое лицо.
– А имя свое мне скажешь?
– Валентина.
– Валя?
– Да, Валя.
– Валя-Валентина, – задумчиво полупроговорил-полупропел Тенгиз. – Знаешь, стих такой есть?
– Не знаю, – удивилась Валя, – какой стих?
Тенгиз остановился, не выпуская ее локтя, слегка наклонил голову и продекламировал все с тем же едва уловимым южным акцентом:
Валя-Валентина, что с тобой теперь?
Белая палата, крашеная дверь.
Тоньше паутины из-под кожи щек
Тлеет скарлатины смертный огонек…
Грустное стихотворение. Эдуард Багрицкий написал. Читала Багрицкого?
– Нет, – честно призналась Валя, изумленная такими познаниями в области русской литературы, – а ты читал, да?
– Я читал, – подтвердил