Совпадение. Виктор Скурат
Читать онлайн книгу.
Витя выдавил из себя по слову. И подумал: «Жаль, не родился в Рязани!»
– А сожалеть не надо! – Оживился тот. – Что было, то было. «Chifir» хочешь?
– Я это… – Витя заикнулся, будто желал холодной воды, чуть ли не со льдом. Что стало первой ошибкой.
– А почему «chifir» отказываешься пить? А по жизни все ровно?
Я, биограф, поясню. В российской тюрьме иерархия: касты заключенных. Одна из которых «отделенные». Кому запрещается пить и есть из общей посуды.
– Все у меня ровно. – Сказал Витя. – Я и не отказываюсь.
Витин собеседник закричал парню в другой стороне камеры:
– Антон! Поставь ноль-пять.
Витя заметил самодельный кипятильник: провода и железная пластинка. А вскоре и запишет на клочок бумаги, как заметил. Иначе забудешь.
– Ты тюрьмы не боишься?
– А чего бояться? Здесь тоже люди.
– И что у тебя за беда?
Тяжело отвечать, чего да как. Не случай, где козырнешь. Хотя я, биограф нигде ему не рекомендую «козырять» и выставлять себя похвалы ради и будто бы лучше и выше. Все это заблуждение. Витя волновался. Пойман с поличным. Статья, хуже того, за наркотики. У русских это считается на плохом счету. Зато приветствуются грабежи и воровство.
Честно рассказал, как все вышло. Затем окажется в оживленном разговоре. Серега засыпал горсть черного и рассыпного чая в железную кружку. Пусть заваривается. Чай в российской тюрьме – важный напиток. Тюремный и крепкий – называют «chifir». Серьезный разговор, как правило, без него не проходит. К ним подсело несколько человек. Слово за слово. Горячую кружку передавали по кругу и пили маленькими глотками. Ребята сказали, что ВИЧ-инфекция – это не смертельный приговор. Если здоровый образ жизни, то даже получишь пенсию, ввиду старости. Разговор крутился вокруг краж, грабежей, наркотиков, женщин, СПИДа. Витя, естественно, сразу не записывал в дневник, что, кем и какой интонацией говорилось. Без прямых трансляций, стало быть. В тюрьме подобное нежелательно. Подумают: донос.
В углу камеры, из окна, Серега (Серж), его первый собеседник, дал старый и поцарапанный мобильник. Звони, дескать, куда нужно, но говори тихо. Телефоны запрещаются. Витя, по воспоминаниям в печати, звонил бывшей подруге. Ее мобильник, пишет, отключен. Хотя черновики утверждают иначе. Туда, мол, не звонил. Серега ему вручил зубную пасту, бритву, носки. Помощь настораживала… Витя, хоть молод и глуп, но догадывался, что взаперти лучше долгов не иметь. Серега объяснил:
– Всем помогают. Это «obschak».
Так называют, цитирую дневник, «тюремное добро для нуждающихся». «Obschak» собирают на воле. У российских гангстеров есть правило. Дескать, совершил преступление, имеешь куш, пусть даже маленький – дай в тюрьму. На эти деньги купят необходимое. Россия – не то, что капиталистические страны старой закалки. Россия не балует арестантов. Оно и понятно. Я, русовед, интересовался, отчего так. Должно лететь в космос. Должно поддерживать армию, строить жилье, университеты, больницы, театры. А еще освоение Сибири и Арктики. Дел хватает! И не всегда остаются средства