Козерог и Шурочка. Михаил Анатольевич Гришин
Читать онлайн книгу.
она лежит с гипертоническим кризом в больнице. Между прочим, уже вторую неделю. Высохла вся, на мумию стала похожа. Пап, сходи, пожалуйста, полей цветы. Я на работу опаздываю. За ключами вечером забегу, если время будет. Всё, адью! – Зинка взмахнула рукой, быстро заскочила в проезжавший автобус и уехала.
Станислава Игоревича разобрало любопытство узнать, как поживает сбежавшая от него жена, и он отправился по адресу.
Старый двухэтажный дом застройки тридцатых годов выглядел мрачным, несмотря на то, что его неоднократно белили ядовитой жёлтой краской. Покосившаяся коричневая дверь из массивных досок держалась на одной ржавой петле. От этого она никогда не закрывалась и сейчас была распахнута настежь.
Пока Станислав Игоревич поднимался по скрипучим ступенькам наверх, стараясь не касаться шатких засаленных перил, его не покидало ощущение, что он ведёт себя как настоящий вор. Он уже хотел было вернуться, наплевав на цветы, (чего им поделается до вечера) но любопытство пересилило. Станислав Игоревич отомкнул замок, распахнул дверь и в лицо тотчас ударило спёртым запахом кошачьей мочи и ещё чего-то удушливого, выдавив из его глаз слезы. В пустой комнате стояла лишь металлическая старая кровать, застеленная постелью из его дома, да на кухне находилось несколько предметов самой необходимой посуды. Ещё был хозяйский телевизор и больше ничего. Он заглянул в платяной шкаф. Здесь тоже ничего существенного он не увидел: всё та же Настина одежда, ещё купленная при нём.
И до того Станиславу Игоревичу стало тоскливо при виде всей этой убогой и неуютной обстановки, что он горько заплакал, – впервые с того дня, когда от него сбежала с любовником жена.
Вечером Станислав Игоревич принёс Евгении роскошный букет роз и коробку дорогих конфет. Несмотря на предстоящий праздник, выглядел гость смущённо, как будто ему вдруг стало неудобно перед именинницей. Он без настроения спел детскую песенку крокодила Гены про день рождения, ещё немного посидел с нарядной соседкой за столом, которая говорила много и охотно и, сославшись на головную боль, ушёл к себе. Дома Станислав Игоревич заперся, лёг на диван и стал мечтательно смотреть в потолок, время от времени непонятно чему улыбаясь.
Незаметно пролетели два часа и в оконную раму громко постучали. Станислав Игоревич вышел на веранду. На пороге стояла Евгения, высоко держа в одной руке неполную бутылку вина, в другой виноградную гроздь.
– Живой? – нетерпеливо спросила она через дверь. – А-то я уж переживать за тебя стала. Не чужие всё-таки.
Чуть замешкавшись, Станислав Игоревич, открыл ей, но на веранду не впустил.
– Ты не ходи больше, – попросил он, с досадой глядя на её раскрасневшееся довольное лицо. – У меня жена завтра возвращается.
– Неужели, примешь? – оторопела Евгения, вытаращив и без того крупные на выкате глаза. – После всего, что произошло?
– Жена всё-таки, – улыбнулся неожиданно Станислав Игоревич, вспомнив, как в больнице задрожала Настя, увидев его с гостинцами. Как потом они плакали и были эти слёзы