Козерог и Шурочка. Михаил Анатольевич Гришин
Читать онлайн книгу.
рыча, он едва тащил за собой тяжёлые цистерны с нефтью и битумом. Порожняк определялся ещё на подходе к станции по звонкой болтанке.
Солнце ещё не успевало повсюду распространить свой медовый цвет, а у нового дворника на участке уже сияло первозданной чистотой: любо дорого глядеть. В такие минуты Макар радовался, как ребёнок: у людей дома всякое может случиться, от этого никто не заговорён. А выйдут они на улицу, оглядятся вокруг, и на душе станет светлее.
Управившись с делами, Кружилин шёл домой, к своему интернету.
Дома он первым делом садился завтракать. Завтракал Макар плотно, чтобы потом не отвлекаться на такую ерунду, как еда.
Убрав за собой посуду, старик начинал священнодействовать, тут у него был целый ритуал, который он соблюдал неукоснительно. Тщательно мыл руки с хозяйственным мылом, тёр губкой заскорузлую кожу с въевшимся в неё машинным маслом, – впору хоть наждаком скрести. Потом возвращался на кухню, где в последнее дни проводил большую часть времени, расстилал белую скатерть, раскладывал ноутбук и с благоговением садился за стол. Однажды он поймал себя на мысли, что хотел даже перекреститься. Ухмыльнувшись в седые усы, Макар тогда сокрушённо качнул головой, и с замиранием сердца открыл ноутбук.
В интернете у него имелась своя социальная страница, которую зарегистрировал заботливый внук. Кружилин каждый день на неё заглядывал, надеясь встретить кого-нибудь из знакомых. И однажды ему удивительно повезло: увидел свою первую любовь, фотографию которую простодушно выложила внучка. Даже в столь преклонном возрасте Нина выглядела достойно: черные с проседью гладкие волосы, тёмные с поволокой глаза, ещё не успевшие выцвести, и, конечно её очаровательная улыбка, которую он не мог забыть до сих пор.
Макар вспомнил, как первый раз поцеловал Нину у реки, где они прогуливались под луной. Зажмурив глаза для храбрости, он не удержался на крутом берегу, свалился в воду: и смех и грех. А потом на его беду в село приехал Ванька Костылин – симпатяга и балагур, любитель бренчать на гитаре и петь под Высоцкого блатные песни. Макар же в парнях на слова был довольно скуп, всё больше угрюмо молчал, отчего и прослыл на деревне бирюком. Вот и сманил балабол Ванька его ненаглядную. Сам виноват.
Макар вдруг принялся лихорадочно щёлкать «мышкой», пристально разглядывая другие фотографии. Но сколько ни листал, даже и намёка на Ванькино присутствие не обнаружил. Тогда он решил, что соперник скоропостижно умер, как и его Любаша, и сердце царапнула подленькая радость. Макар понимал, что это грех, но поделать с собой ничего не мог. Он вскочил с табурета, опрокинув его на пол, и в волнении заходил по кухне. Мысли сбивались, будто вскачь неслись ретивые кони: «вдова… пригласить к себе погостить… пускай хоть на старости поживёт… надо обязательно поехать… женюсь… старая любовь не ржавеет…»
Пригородный «дизель» остановился на затрапезной станции, одноэтажное здание которой сохранилось ещё с дореволюционных времён. От шпал остро пахло разогретым креозотом.
Сойдя