Притчи современного буддиста. Evgenii Shan
Читать онлайн книгу.
покрывала горы, спускающиеся к пляжу. Полуденный штиль в промежутке между приливом и отливом делал море гладким и ласковым. Мелкие волны начинались только на мелководье, подталкиваемые морскими течениями там, где смешивалась соль с пресной водой речки. Узкая полоса пляжа длинным полумесяцем тянулась более чем на полкилометра по западному побережью острова. Мелкие ряды волн торопливо бежали к берегу и пропадали в песке, оставляя узкую полоску мелких обломков раковин, какие-то палочки и травинки.
Штиль почти полный, спокойствие в этот жаркий день, как и во все остальные. Кудрявая зелень джунглей почтительно стояла поодаль, давая полосе песка принимать на себя прибой. Только кокосовые пальмы иногда осмеливались выйти чуть ближе к морю. Они не создавали тени как мангровые деревья, а поэтому были приняты пляжем как случайные гости. Старый монах сидел на корточках в тени дерева Ху-Кван и смотрел в море. Лицо с глубокими морщинами было светлее обычных для этих мест. Шафрановая мантия сползла с плеча и открывала сухое татуированное тело. Мускулы тугими жгутами связывали кости, но такая худоба не казалась измождённостью. Сак-янт перемежался с татуировками не совсем привычными для буддистского населения острова, они были немного крупнее и выдавали художественную натуру давнишнего татуировщика – они были очень старыми. И вдруг… между кхмерскими письменами, драконом и тигром мелькнул маленький синий якорёк с обрывком пенькового каната.
Он не медитировал в позе лотоса, не отдыхал вытянув ноги, монах сидел на корточках, и это положение нисколько не смущало его неудобством. Он растягивал спину. Йоговские асаны давно забыты, комплексы боевых искусств выполняются лишь по редкому желанию – сама жизнь текла уже много лет по закону вселенной. Неисчерпаемыми песчинками морского пляжа с неожиданными вкраплениями перламутровых осколков и случайного морского мусора, который при гниении пах приятно и не смущал никого. Песок струился тоненько из кулака монаха вырастая горкой и разравнивался смуглой сухой ладонью, превращался в часть этого пляжа, терял свою временную индивидуальность. Найти в песке золотую цепочку, утерянную редкими туристами, такая же вероятность, как и острую булавку или гвоздик, который поранит ногу. На гвоздик наткнуться шансов ещё меньше – морская влага, пропитывая песок, быстро изржавит металл, превратит его в безопасную часть песка.
«Жизнь справедлива и небо благосклонно к человеку» – произнёс монах вслух.
Попрошайка скворец покосился на него жёлтой бусинкой глаза и что-то пикнул гортанно. Птицы не боялись монаха, справедливо считая его частью их мира. Как и кедровка из далёкого холодного края, скворец протяжно протянул что-то. Сухая тёмная рука нырнула в монашескую сумку и протянула птице кусочек пресной лепёшки. Такие лепёшки пекли для него в деревне раз в неделю, не удивляясь капризу. Здесь привыкли к этому невесть откуда взявшемуся отшельнику, приходившему за поднесением пищи не часто, но регулярно медитирующем в монастыре. Редкий мирянин мог похвастаться беседой с ним, хотя, по слухам, монах не отказывал в общении. Речь его была медленной и плавной, как и полагается, но говорил он о вещах далёких для рыбака… он говорил о времени.
Время как морской песок пляжа, течёт между пальцами и его не удержать. Зримые песчинки – не капли воды, они не исчезают в никуда, они остаются тут же и их можно снова взять в руку, но горсть песка уже будет другой и песчинки другие, и потекут между пальцами они по-другому. Старая мудрость о том, что нельзя дважды войти в одну реку, тут принимала свой особый смысл. Если оставаться на берегу реки невозможно, невозможно отстраниться от течения времени, то песок – это то, что мы сами делаем с временем. Мы ступаем по этому времени, по этим песочным часам, перебираем песок в руках, находя иногда в нём жемчужины, мы оставляем его течь через пальцы и идём дальше, но мы можем сохранить часть его для себя, насыпав карман. И хоть этот песок уже будет не тот, именно эта часть хранит что-то в себе, именно в ней находятся те песчинки, что когда-то радовали нас и, при терпении, эти песчинки можно найти.
Для крестьян и рыбаков острова, защищённых канонами буддизма, можно было не думать о времени, жить одним днём. Жить правильно и, законами кармы будущее будет обеспечено. Когда монах говорил, что можно идти и не оборачиваться, его понимали. Когда монах говорил, что можно вернуться, ему не верили. Но когда монах говорил, что можно видеть будущее и исправить прошлое, в его словах чувствовали удивительную силу знания. И приклонялись перед ней. За годы жизни в Сиаме монах так и не привык к беззаботности, свойственной местным жителям, но это давало ему преимущество в освещении значения закона Кармы в своих редких беседах с мирянами.
ОСТРОВ. ПРОШЛОЕ – ЭТО НАСТОЯЩЕЕ, КОТОРОЕ ОТОШЛО В СТОРОНУ
А ещё он не мог привыкнуть к радости вечного лета. Скучал по синему снегу под глубоким весенним небом и радости увидеть, как раскрывается древесная почка после долой зимней спячки. Воспоминания иногда будоражили душу запахами знакомых трав, пронзительным утренним солнцем играющем на мелких волнах прибоя и лёгкий ветерок, которые так походил на августовские ночи в далёких горах. Эти воспоминания