Русь Чёрная – 2. Своеволие. Василий Николаевич Кленин
Читать онлайн книгу.
заявили, что самовольно пойдут в Даурскую землю и звали с собой верхоленских казаков. Но те заперлись в острожке. Сорокин забрал из церкви местное знамя и велел всем подельникам признать его атаманом и никаким более воеводам не служить. Восставшие тут же стали грабить местных и купцов с промышленниками, что проплывали по реке. Отовсюду стекались в «воровской полк» крестьяне, кабальники и гулящий люд. Благодаря грабежам, они были хорошо снабжены и вооружены. В начале мая отряд пошел по реке, грабя направо и налево. Иных купцов обдирали на несколько тысяч рублей! Это… по словам самих купцов. «Три портсигара замшевых», ну, вы в курсе.
Совсем скоро, 15 мая, Сорокин нападёт на Усть-Кут, где идет богатая по местным меркам ярмарка. Служилые запрутся в острожке, но торговые развалы достанутся сорокинцам. Более того, 18 мая здесь на «воровской полк» наткнется караван с оружейной казной! Сорокин велит всё отдать ему, но охрана встанет на защиту государева имущества насмерть – и бунтовщики уступят. У них и так всего много.
В это же время в другом отряде служилых поднял бунт брат Михаила, Яков. Он вовлек в мятеж 25 казаков, остальных членов отряда разоружили и раздели. Собрав местных недовольных, Яков осадит столицу воеводства Илимск! Потом двинется вслед за братом, который пойдет вниз по Лене. 25 мая Яков снова осадит острожек в Усть-Куте, но также не сможет его захватить и подожжет.
Отряды соединятся, и общая численность «воровского полка» достигнет трех сотен, среди которых более 50-ти – это опытные профессионалы. Поскольку вся Лена уже гудела, и отовсюду сюда стекались верные властям силы, «воры» вошли в Олёкму и направились на Амур по давно известному пути.
Вот…
Беда в том, что больше никто и ничего о «воровском полке» не слышал. Три сотни отлично вооруженных людей на многих дощаниках просто растворились! Они не вернулись назад, так как воевода Оладьин поставил на Олёкме заставу. Но и на Амуре их не видели. Огромная толпа, не сильно уступающая по числу полку Кузнеца, просто исчезла.
«Есть только одно упоминание, – добавил тогда учитель. – Косвенное. В 1656 году Кузнец писал в очередной отписке, что узнал, как в прошлом году (то есть, в 55-м) дючеры напали и перебили 40 неизвестных служилых на двух стругах и барке. Но что это были за люди – Онуфрий Степанов не знал. Может, это остатки «воровского полка»? Мы уже никогда не узнаем».
Санька смотрел в сырые от слез глаза Чакилган, а невольно думал совсем о другом.
«Может быть, я узнаю?».
В Кумарский острог отправились в середине мая. Санька взял с собой Ивашку с Турносом – самых вроде бы ненадежных. Всё, чтобы показать: мне, мол, скрывать нечего. Острог в устье Кумары стоял нерушимой твердыней, но повсюду виднелись следы осады и побоища: развалины лагеря Минандали, немалый погост прямо у стен крепости да курган, под которым, видимо, маньчжуров схоронили. Над амурским берегом висел стойкий запах древесины. Казаки ладили новые дощаники, ибо старые враг уничтожил полностью.
Дурнова приняли в той же избе, что и в прошлом году. Так же на лавке гордо восседала