Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь. Сара Дюнан
Читать онлайн книгу.
Сфорца смотрел, как он уходит, нервно переминался с ноги на ногу, будто его собственный мочевой пузырь вот-вот лопнет, и последовал за Борджиа, едва закрылись двери. Спустя несколько минут он вернулся с лицом белее мела. Пусть его брат правил частью Северной Италии, здесь требовалось обладать иной властью. Сфорца исчез в толпе кардиналов, а через некоторое время зов природы почувствовали его могущественные сторонники. Наконец Борджиа вышел из уборной. На этот раз он не улыбался. Его лицо выражало покорность неизбежному. Если, конечно, он не стремился просто ввести противника в заблуждение, прикидываясь проигравшим и в то же время планируя реванш.
Не успела на город опуститься тьма, как через запертые двери и заколоченные ставни новости потекли из Ватиканского дворца подобно дыму, и слухи достигли столов городских богачей еще за ужином, так что все почтенные мужи (чьи интересы в борьбе за папский престол представляли их личные кардиналы) пошли спать с именем делла Ровере на устах, а его покровители мысленно уже распределяли должности среди своих фаворитов.
Тем временем под покровом ночи на полдороге между мостом Святого Ангела и Кампо-деи-Фиори вершились иные дела. Дворец Борджиа был известен всему Риму как пример удачного союза больших денег с хорошим вкусом. В этом доме не только жил могущественный богатый кардинал, но и располагалась служба вице-канцлера: немаленькая и весьма доходная счетная организация. Не успели подсчитать голоса, как двери конюшни сбоку от дворца открылись, выпуская лошадей. Первым показался чистокровный породистый турецкий жеребец, а на нем – скрытый плащом с капюшоном наездник. Следом пронеслись шесть мулов. Жеребец достиг северных городских ворот, когда мулы еще тащились по одному из семи холмов Рима. Серебро весит много, даже когда нагружено на вьючных животных. Восемь тюков, все набиты задолго до этой ночи, ведь собрать такое количество серебра разом не удалось бы никому. Куда они направлялись? Во дворец кардинала Сфорцы. Поражение горько, но есть способы подсластить его.
А под звездами на потолке Сикстинской капеллы жизнь конклава кипела. Молодые и старые, продажные и праведные бодрствовали и вели бесконечные разговоры. Даже кардинал из Венеции девяносто трех лет от роду не спал, слушая сладкие речи Джованни делла Ровере, Асканио Сфорцы и, наконец, Родриго Борджиа. Торг шел так бойко, что удивительно, как кардиналы справлялись с подсчетом прибыли без счетов. Тарелки с едой остались нетронутыми, но жиденькое вино лилось в избытке, и то тут, то там звучали призывы принести еще. В другом конце зала Иоганн Буркард, папский церемониймейстер немецкого происхождения, имеющий природную склонность к точному протоколированию, записывал в свой дневник все, что видел и слышал, искренне полагая, что никто, кроме него самого, никогда этого не прочтет.
К исходу ночи они сидели кругом на своих величественных резных креслах под куполами, украшенными гербами каждого из кардинальских приходов. Воздух был пропитан запахом тел, пылью и резкими ароматами духов. Большинство