Колдун. Из России с любовью. Вадим Крабов
Читать онлайн книгу.
этаже «сталинского» особняка располагалось законодательное собрание, где в эти часы в своем кабинете вел депутатский прием председатель законодательного собрания Виктор Леонидович Седулин.
На мне был деловой темно-серый костюм, купленный вчера в местном «бутике», якобы от Версаче, белоснежная сорочка и строгий галстук. Волосы собраны в хвост.
– Импозантный мужчина, – заключила Зина на примерке. – Мечта дам средних лет или совсем малолеток. Натуральный банкир. – Завтра мне предстояло принять участие в милицейской подставе, и Зина была очень довольна, что Сергей меня «принял».
В коридоре и приемной змеилась очередь из двух десятков человек, в основном пенсионного возраста. Еще десяток особо престарелых сидели на заботливо выставленных разномастных стульях, наверняка выдернутых из кабинетов.
– Шеф у себя? – обратился я к милой секретарше, протягивая ей пустую бумажку. – Мне срочно.
На моем лице сверкнула обворожительная улыбка, на запястье – золотой «Ролекс». Настоящая Швейцария, одолженная у Зининого отца.
Она смотрела на меня, выпучив глаза. Двое мордоворотов в строгих черных костюмах возле дверей в кабинет незаметно напряглись. По этой бумажке я уже проходил охрану на входе. Школа Лионы: одежда, манеры и легкое внушение. Иногда нелегкое.
– Ты куда это прешь без очереди, рожа твоя наглая! – раздался визгливый женский голос.
В любой очереди найдется такая тетка, «смотрящая» за справедливостью, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не прошел не в свое время. Изредка ее заменяет тщедушный крикливый пожилой мужик. При всей внешней непохожести их объединяет одно общее качество: обостренное чувство правды. Часто они тут же, в ожидании приема у высокого начальства, находясь за пределами кабинета, открыто поливают оное грязью, потому как ничего не боятся. В глаза же ему – почему-то молчат. Просят, как все. Ах да, есть еще одно общее качество этих разнополых персонажей: им решительно нечего делать дома.
Фиона – не Богиня. Та могла глубоко залезать в одного и одновременно «держать» троих-четверых, Фиона – либо глубоко одного, либо поверхностно троих. В данный момент она глубоко обрабатывала девушку, чтобы секретарша увидела именно ту неотложность, которую шеф ждет с особым нетерпением.
– Напялил галстук, хвостик подвязал – и думаешь, все можно?! Люди часами сидят, а он без очереди лезет! Люди, гляньте на него; где справедливость?! – Толстая тетка стояла, призывно оглядывая людей и гневно посматривая на меня.
По толпе пробежали шепотки:
– …действительно…
– Где это видано, я больше часа сижу…
– И тут блат! Это чиновничий беспредел какой-то!..
Назревал русский бунт, «бессмысленный и беспощадный». Что бы я сейчас ни сказал, все повернется против меня. Секретарша, как назло, тупила, не могла быстро выбрать наиболее безотлагательное дело. Все грозило сорваться. Если народ начнет бузить, то мной близко заинтересуются охра�