Он из конца в конец – величье и дерзанье:

      От ласковых Шуваловских озёр

      До строгих Пулковских высот молчанья

      Под самолётов громкий хор.

      На запад глянь – там финских вод качанье,

      А на востоке, сколько видит взор,

      Лишь сны домов, кварталов замиранье

      И площадей чуть слышный разговор.

      Домов уснувших лица так уютны,

      И спит дерзанье крепко, беспробудно,

      Величья лик так трогательно тих,

      Так выражение необычайно,

      Как будто в этом летнем сне случайно

      Мелькает в памяти забытый стих.

      Мелькает в памяти забытый стих,

      Обрывки песни и осколок прозы…

      Вот дождь внезапно брызнул и затих,

      И лишь сильнее вдруг запахли розы.

      Роскошная среди садов седых

      Глава собора Смольного морозна.

      Но луч блеснул в узорах золотых —

      С кустов дождинки падают, как слёзы.

      Не бойся слёз – пусть катятся, звеня!

      Сейчас не страшно сердца боль принять —

      В такую ночь прекрасно и страданье.

      Ничто не помешает быть собой:

      Недвижен воздух, сладостен покой,

      Листвы садов не слышно бормотанье.

      Листвы садов не слышно бормотанье.

      Песок дорожки под ногой хрустит,

      И об ушедших днях воспоминанье

      Пером гусиным ласково скрипит.

      И со страниц спускается сиянье: