Страшные, синие маски,

      Все вы из жуткой сказки.

      Вии, вампиры, черти,

      Все вы посланники смерти.

      Я верю в сказки, власть они имеют надо мной,

      Я знаю, в полночь, тихий, белый домовой,

      Хранитель дома от беды и горя,

      Приходит и с часами тихо спорит.

      Со старым шкафом долго говорит

      Чья дверца так от времени болит,

      Прикуривает он от лунного луча,

      По дому ходит что-нибудь ища.

      Нам шепчет в уши сотни былей, небылиц,

      А мы во сне считаем это скрипом половиц.

      Какая унизительная роль – быть третьей!

      Две дамы и один король. Ответь мне!

      Куда картонку занесет, как карта ляжет?

      Ко мне? А вдруг наоборот!?

      Куда судьба прикажет?!

      Сколько лет, боже мой, сколько лет,

      Под чужие голоса открываю рот,

      Уберите звезды, потушите свет,

      Отключите набор дивных нот!

      Иначе не выбраться из сети,

      Я – раба черного диска,

      Как о чуде мечтают дети,

      Так мне грезится, что я артистка!

      16 ноября 1983 года

      Через…

      Я обращаюсь к себе будущей,

      Которая будет через 20 лет!

      Слышишь: «Не смей становится будничной!

      Не смей тушить в себе праздника свет!»

      Может наивным покажется,

      Через столько времени это,

      Кто же из взрослых отважится,

      Гореть своим собственным светом?!

      «Лучше не выделяться!»

      Это привычный девиз!

      Стараются им прикрываться,

      И движутся, падают вниз!

      Неужели такой же я буду?

      О подлости буду молчать?

      О сегодняшней «я» позабуду,

      И совесть спокойно моя будет спать?

      106—18,106-18 Набатом, набатом, набатом во мне!

      Во сне, наяву ли, не смею отдаться,

      Желанью прорваться сквозь трубку к тебе!

      Опять набираю и снова бросаю,

      Услышав твой голос до боли родной!

      Я помню любимый, я знаю, я знаю,

      Идти ты не можешь моею тропой!

      Дари огонь мне лунный свет,

      Но не сули грядущих бед,

      Из рук его не забирай,

      В руках его сладчайший рай;

      Сладчайший рай,

      Сладчайший ад,

      Пускай отравлен виноград!

      От грозди я не оторвусь,

      И этим