– Лифты… – эхом отозвался Плотник, пялившийся на тот же плакат. – Какие еще лифты?

      – Грузовые, наверное, – усмехнулся Даос, – не пассажирские же.

      Он нажал кнопку звонка.

      Долгое время ничего не происходило. Минуты через три лязгнул отодвигаемый засов, дверь приоткрылась, и на пороге возник бритый парень в темном балахоне с капюшоном.

      – Чё надо? – вызывающе спросил он.

      Без лишних разговоров Даос затолкнул его внутрь и вошел сам. Плотник, прошмыгнув следом, проворно закрыл дверь на щеколду.

      – Где Тюка? – поинтересовался Даос, ухватив растерявшегося парня за грудки.

      Парень неопределенно мотнул головой. Даос, отпихнув его в сторону, устремился вперед по темному коридору.

      – Как дела у Надюхи? – спросил Плотник, пытаясь переорать грохот музыки.

      – А тебе-то что? – нахмурился Даос.

      Они стояли в дверях огромного танцевального зала. Юрий Алексеевич подпирал правый косяк, Даос – левый. Темноту задымленного помещения разрезали вспышки лазера. Все здесь находилось в движении. В такт музыке двигалась толпа, в такт толпе двигались клубы дыма, висевшего сверху, подобно смогу над большим промышленным городом. Метались разноцветные зайчики, пронзая дымную завесу и отскакивая от стен.

      – Когда сто человек стоят рядом, – процитировал Даос, – каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой.

      – Не стоят, – поправил его Плотник, – а прыгают и повизгивают.

      – Но рассудка-то все равно нет.

      – А зачем он здесь нужен? Это же коллективная медитация. PRODIGY – музыка неживой природы! Бежит электричество по проводам, течет газ по трубам, горит огонь, давая тепло… Это движение без мысли, чувства и остановки.

      «Насчет коллективной медитации мысль интересная, – отметил про себя Даос. – Что-то здесь действительно есть. Что-то от первобытных языческих оргий. Хочешь не хочешь, а так и тянет поучаствовать в этом "празднике тела"… Не правы идеологи. Исторически человеческий язык возник вовсе не как средство общения между людьми, вызванное необходимостью совместной трудовой деятельности. Исторически он должен возникать из таких вот диких плясок, как нечто сакральное, имеющее ценность только до тех пор, пока длится этот ритуальный танец. На предметы и действия повседневного быта он распространяется гораздо позже… Смысл рождается именно в безумии, мысль и слово есть порождение отсутствия того и другого…»

      Он усмехнулся, сам поражаясь тому, какая чушь лезет в голову.

      – А где наши гаврики? – проорал Плотник. –