– Данчик, ты папе сообщил о свадьбе? – спросила мама.

      – Конечно. Обещал приехать.

      – Вот и славно. Он тебя не отговаривал от женитьбы?

      – Да нет, – засмеялся Данила. – Просто удивился. И спросил: «Ты совсем дурак, что ли?»

      – Да, твой отец, когда мы разводились, сказал: «Больше я на эти грабли наступать не буду!» И, как видишь, держит слово. Сынок, а ты… Ты уверен, что хочешь жениться?

      – Ты почему спросила? Тебе же нравилась Илонка?

      – Она мне и сейчас нравится. Хорошая девочка. Толковая, неглупая, тебя любит… Ну и хорошенькая, как картинка. Просто она на днях звонила, была грустная… Ты ее ничем не обидел?

      – Да вроде нет. Просто она… Короче, она потребовала, чтобы я поменял работу, а для меня это неприемлемо.

      – Она именно потребовала?

      – Да не то чтобы категорически потребовала, но дала понять… Вполне недвусмысленно. Да еще и со слезами. Ты бы, мамочка, объяснила девушке, что со мной такое не проходит.

      Инна Львовна грустно покачала головой.

      – Если бы ты знал, как я сама этого хочу!

      – Я знаю. Но ты же не давишь на меня.

      – Потому что знаю – ты все сделаешь наоборот. Сам полезешь к черту в зубы. Лучше уж помолчать.

      – Так вот и объяснила бы Илоне, если она так тебе нравится.

      – А разве тебе она не нравится? Уже не нравится?

      – Да я не знаю…

      – Данька, если так, то лучше не надо!

      – Ох, мама… Там уже полным ходом идет подготовка к свадьбе. Да и жалко Илонку. В сущности, она хорошая, да и пора мне семью заводить. Хочется уюта, когда возвращаешься из командировки. Да и обрыдла мне холостяцкая жизнь, тридцать два уже. И родители у Илонки славные люди, интеллигентные, милые…

      – Все так, Данечка, все так, но в твоем тоне слышится обреченность. Ты ее не любишь?

      – Откуда я знаю?

      – Данька, колись, ты встретил другую женщину?

      Он испуганно взглянул на мать.

      – Колись, Данька. Легче будет. Кто она?

      – Знаешь, мама, это такая идиотская история. Собственно, даже и нет никакой истории.

      И он рассказал матери о прекрасной незнакомке.

      – И ты ровным счетом ничего о ней не знаешь?

      – Только имя. Ариадна.

      – Ну, сынок, это чепуха! Пройдет. И не вздумай ломать себе и Илонке жизнь из-за такой ерунды. Ты молодой мужик, в Москве прорва красивых женщин, всех ведь не догонишь. И потом, ты-то ей глянулся?

      – Да нет. Она заметила, как я на нее глазел, и чуть заметно улыбнулась, но не мне, а так…

      – Кажется, это у Блока: «И этот влюблен!»? Словом, «Дыша духами и туманами»?

      – Нет, скорее «Я помню чудное мгновенье».

      – О, тогда у тебя есть шанс! – рассмеялась Инна Львовна.

      – Почему?

      – Ну, «наше всё»