Два дня спустя гроза Голливуда Джоанна по призыву Энни прибыла в палату двадцать три с корзинкой засахаренных фруктов, выписанных из Франции.

      – Держи, героиня, это твои любимые. Везет тебе, можешь лопать сладости, не прибавляя ни грамма. Мне достаточно взглянуть на них, чтобы растолстеть на три кило.

      Энни сразу перешла к делу:

      – Джоанна, мне нужно заняться собой.

      Агентша села, положив ногу на ногу, предвидя, что ее подопечная запросит косметику или парикмахера.

      – Дорогуша, я вся внимание.

      – Так не может продолжаться.

      – Ну, раз ты так считаешь… Кого прикажешь выставить – Присциллу или Джон-Джона?

      Энни в удивлении вытаращила глаза, услышав, что Джоанна упоминает ее гримершу и парикмахера.

      – Нет, Джоанна, я говорю о себе.

      – Я тоже.

      – Я о том, что внутри.

      – А-а, согласна! – Джоанна выдохнула с облегчением. – Тебе нужен персональный тренер, да? Слушай, очень удачно, что ты об этом заговорила: мне не позже чем вчера расхваливали человека, который занимался малышкой Вильмой. Аргентинец. Представляешь? Эта шлюшка, которая перебивалась на ролях второго плана на канале «Дисней», только что получила «Золотой глобус», и ее номинировали на «Оскар», хоть в профессиональных кругах так и не поняли, как ей это удалось. Ну так мне известна сенсационная деталь: у нее был коуч. Аргентинец! Как ты понимаешь, я записала его координаты. И к тому же он вроде бы сложен как бог. Карлос… нет, Диего… Погоди, я вбила это в телефон.

      – Брось. Я говорю тебе не о коуче, а о своей жизни.

      – Прости, о чем?

      – Я несчастна.

      Джоанна застыла с разинутым ртом. Ей казалось, что так говорить крайне неприлично: Энни изрекла непристойность.

      – Мне нужно как-то изменить свою жизнь, – договорила Энни.

      Джоанна потрясла головой, словно пытаясь освободиться от услышанного, потом, сделав усилие, едва ли не с отвращением заставила себя продолжить обсуждать этот несусветный вздор.

      – Что ты сказала?

      – Так не может продолжаться. Я несчастна.

      Джоанна тяжело дышала, прикрыв глаза. Она была не в силах что-либо ответить.

      Энни надолго задумалась.

      – Я веселюсь, но я несчастна. Меня все воспринимают как смешную малышку, девушку без комплексов, прожигающую жизнь, но это лишь маска. Макияж. Вообще-то, обычно люди тональным кремом стремятся замаскировать скверную кожу.

      Джоанна нервно сглотнула. С чего вдруг Энни на нее накинулась? Откуда такая озлобленность? Еще никто ни разу не посмел заговорить о трехмиллиметровом слое крем-пудры, который она каждое утро наносила на лицо… Чтобы сменить тему, она вдруг спросила:

      – Так чего тебе недостает? Ребенка?

      – Нет, слишком рано.

      – Мужа?

      – Не знаю. Может быть… Мне кажется, что моя печаль связана с любовью. Мне необходимо любить, сильно, по-настоящему. У меня