****

      Капитана разбудила перекличка петухов, которых кто-то вёз с собой в караване. Капитан откинул аббу, и в его лицо подуло свежестью – ночью было холодно настолько, что он даже продрог в своей аббе. Лунный серп ещё висел у него над головой, но капитан знал, что рассвет не заставит себя ждать, и вот-вот взойдёт солнце: в этих местах рассвета и заката почему-то почти не было, поэтому переход ночи в день был мгновенен настолько, что капитан не мог к этому привыкнуть.

      Вернувшийся к костровищу после утреннего намаза Платон громко крикнул всем вместо приветствия:

      – Поднять паруса!..

      И капитан ему тут же ответил, тоже громко крикнув:

      – Есть поднять паруса!..

      Протирающий в это время глаза мистер Трелони ошарашенно посмотрел на капитана, потом на Платона, потом он, видимо, что-то понял, потому что тоже закричал во весь голос, поднимаясь с земли:

      – Есть поднять паруса!..

      Доктор Легг не понял ничего. Он проснулся сегодня невероятно усталым. Во всём его теле была большая и ленивая, тягучая, как клейстер, истома, и малейшее движение отзывалось болью во всех мышцах. Пересиливая эту боль, доктор закряхтел, заморщился и сел. Потом он посмотрел, покосившись поочерёдно, на мистера Трелони, на капитана, на Платона и спросил ворчливо:

      – Чего это вы так разорались?.. Какие паруса?.. Вы что?.. Перегрелись вчера на солнце?..

      – Молчите, доктор, молчите… Так надо, – ответил ему капитан насмешливо, с нажимом.

      – Надо? – переспросил доктор Легг, он заморгал добрыми глазами, что-то пытаясь сообразить или угадать.

      – Да, доктор, – поддержал капитана сквайр. – Надо, чтобы по всему лагерю нас слышали…

      До доктора, наконец-то, что-то дошло.

      – Ах, слы-шали! – потрясённо, полувопросительно протянул он. – Да-да-да-да-да…

      Доктор сразу повеселел. Он энергично потёр себе лицо ладонями, потом то ли помассировал пальцами, то ли потрогал, наверное, чтобы убедиться в который раз, свои мешки под глазами.

      – О, да!.. Это вы здорово придумали!.. – рассмеялся он от души.

      Утро начиналось. Матросы стали готовить завтрак. К костру с каким-то небольшим холщовым мешочком подошёл маллам Ламин и сел, подобрав под себя худые ноги. Он стал что-то доставать из этого мешочка, сыпать себе в рот маленькими аккуратными горстками и жевать с очень довольным видом.

      – Что вы такое едите, мастер Ламин? – с интересом