О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной,

      Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный,

      Перстам послушную волос густую прядь

      Из мыслей изгонять и снова призывать;

      Дыша порывисто, один, никем не зримый,

      Досады и стыда румянами палимый,

      Искать хотя одной загадочной черты

      В словах, которые произносила ты;

      Шептать и поправлять былые выраженья

      Речей моих с тобой, исполненных смущенья,

      И в опьянении, наперекор уму,

      Заветным именем будить ночную тьму.

      Когда мои мечты за гранью прошлых дней

      Найдут тебя опять за дымкою туманной,

      Я плачу сладостно, как первый иудей

      На рубеже земли обетованной.

      Не жаль мне детских игр, не жаль мне тихих снов,

      Тобой так сладостно и больно возмущенных

      В те дни, как постигал я первую любовь

      По бунту чувств неугомонных.

      По сжатию руки, по отблеску очей,

      Сопровождаемым то вздохами, то смехом,

      По ропоту простых, незначащих речей,

      Лишь нам звучавших страсти эхом.

      Когда мечтательно я предан тишине

      И вижу кроткую царицу ясной ночи,

      Когда созвездия заблещут в вышине

      И сном у Аргуса начнут смыкаться очи,

      И близок час уже, условленный тобой,

      И ожидание с минутой возрастает,

      И я стою уже безумный и немой,

      И каждый звук ночной смущенного пугает,

      И нетерпение сосет больную грудь,

      И ты идешь одна, украдкой, озираясь,

      И я спешу в