Сам король страдал желудком и астмой,

      Только кашлем сильный страх наводил, —

      А тем временем зверюга ужасный

      Коих ел, а коих в лес волочил.

      И король тотчас издал три декрета:

      «Зверя надо одолеть наконец!

      Вот кто отчается на это, на это,

      Тот принцессу поведет под венец».

      А в отчаявшемся том государстве —

      Как войдешь, так прямо наискосок —

      В бесшабашной жил тоске и гусарстве

      Бывший лучший, но опальный стрелок.

      На полу лежали люди и шкуры,

      Пели песни, пили меды – и тут

      Протрубили во дворце трубадуры,

      Хвать стрелка – и во дворец волокут.

      И король ему прокашлял: «Не буду

      Я читать тебе морали, юнец, —

      Но если завтра победишь чуду-юду,

      То принцессу поведешь под венец».

      А стрелок: «Да это что за награда?!

      Мне бы – выкатить портвейна бадью!»

      Мол, принцессу мне и даром не надо, —

      Чуду-юду я и так победю!

      А король: «Возьмешь принцессу – и точка!

      А не то тебя раз-два – и в тюрьму!

      Ведь это все же королевская дочка!..»

      А стрелок: «Ну хоть убей – не возьму!»

      И пока король с ним так препирался,

      Съел уже почти всех женщин и кур

      И возле самого дворца ошивался

      Этот самый то ли бык, то ли тур.

      Делать нечего – портвейн он отспорил, —

      Чуду-юду уложил – и убег…

      Вот так принцессу с королем опозорил

      Бывший лучший, но опальный стрелок.