Следом из дома вышел маленький мальчик и сел рядом. И знаете, что он держал в руке? Угадали – мальчик прижимал к груди маленький обломок сосновой ветки или корешка, очень похожий на человечка. У него были руки, ноги и голова, а мальчик держал его крепко и бережно, как верного, закадычного друга.

      Мужчина обернулся и скользнул взглядом по дому: новый, ладный, из светлого дерева – любо-дорого посмотреть.

      – Пора нам красить наш дом, Малыш, – сказал мужчина. – Тебе какой цвет нравится: красный, белый или жёлтый?

      – Красный, – сказал Малыш. – Щепкин, а тебе какой? – спросил он своего деревянного друга.

      – Зелёный сосновый, – прошептал Щепкин.

      Конечно, сосновому человечку сосновый цвет больше всего и нравится.

      – Время подумать есть, – сказал папа. – Денег на покраску мы ещё не скопили.

      – А от нашей с мамой работы в магазине деньги тоже в копилку идут? – спросил Малыш.

      – Ещё как идут, – ответил папа. – Мы почти оплатили все самые большие счета, дальше будет легче. Хорошо посидеть вот так на крылечке, да, Малыш? Как же уезжать не хочется! Ты бы знал, как я не люблю понедельники!

      – И я их не люблю, – вздохнул Малыш. – Вот бы ты всегда был дома и никуда не уезжал. И мы бы с тобой каждый день сидели вот так вместе.

      – Ты себе представить не можешь, как мне надоело скитаться по гостиницам, – сказал папа. – Но ничего не попишешь, Малыш. Сейчас каждому из нас приходится нелегко, но надо стараться изо всех сил. Я уеду надолго, но надеюсь вернуться к празднику, к семнадцатому мая[1].

      – А ты не можешь продавать свои пальто и платья прямо здесь? – спросил Малыш. – Поставил бы машину на дороге, и всё.

      – Не могу, к сожалению, – ответил папа. – Ты ведь знаешь, я продаю пальто и платья магазинам, а у нас тут ни одного нет.

      – Есть наш магазин в Гампетрефе, – сказал Малыш.

      – Да нет, – вздохнул папа, – хозяин вашего магазина одеждой не торгует. Видно, ничего тут не придумаешь, придётся ехать.

      Папа спустился к своему грузовичку и открыл дверцы. Внутри были развешаны пальто и платья, но Малыш с ними не очень-то дружил, он сердился на них: зачем они заставляют папу всё время себя возить?

      На крыльцо вышла мама.

      – Вот тебе завтрак с собой. Ты уже уезжаешь? – спросила она папу.

      – Да, мне пора ехать, чтобы успеть ещё сегодня поработать. Ведите себя хорошо. Мама, будь умницей, пиши мне. Так приятно получить от вас весточку! Когда я читаю письмо в гостинице за много километров отсюда, я как будто сижу и разговариваю с вами.

      – А я пошлю тебе рисунок, – сказал Малыш.

      – Где Филипп? Я хочу попрощаться с ним тоже.

      Малыш быстро-быстро взбежал на второй этаж, в небольшую комнату, где он жил вместе со старшим братом.

      – Филипп, просыпайся скорей! Папа уезжает.

      – Хм, – хмыкнул Филипп, не открывая глаз.

      – Филипп, вставай! Помаши папе в окно! Он уезжает.

      – У-у, – сказал Филипп.

      Он вылез из кровати и, полусонный, побрёл к окну.

      – Стой у окна и маши! – крикнул Малыш, выбегая из комнаты.

      Папа уже садился в машину.

      – Филипп стоит у окна, – доложил Малыш.

      – Отлично, – сказал папа, а потом крикнул: – Филипп, доброе утро! Хорошей тебе недели и присматривай за мамой и Малышом.

      – Угу, – сказал Филипп. – И тебе удачной поездки.

      Малыш с Щепкиным спустились к дороге. Когда папина машина проезжала мимо, Малыш замахал изо всех сил и поднял Щепкина повыше, чтобы тот тоже махал. И они махали, пока машина не скрылась из виду.

      – Ну вот, папа уехал, – вздохнул Малыш.

      – Да уж, – сказал Щепкин. – Скажи, хорошо, что я у тебя есть, а то бы ты загрустил.

      – Филипп, – крикнула мама, – до автобуса полчаса, поспеши!

      – Уже собираюсь, – откликнулся Филипп.

      Мама прибралась, Филипп оделся и позавтракал, Малыш надел непромокаемые штаны и сапоги, и они все вместе вышли из дома.

      – Вон идёт красный автобус, – сказал Щепкин.

      Он был совершенно очарован этим автобусом