Он принял душ, вытерся слегка и снова лег в кровать, все еще голый. Если его сообщения для Грейнджер не дошли и она вдруг явится сюда с минуты на минуту, он завернется в простыню и поговорит с ней через дверь. Если только она не войдет сразу, не постучав. Но она бы так не сделала, правда ведь? Не может же этикет СШИК настолько отличаться от общепринятых норм? Он оглядел комнату в поисках подходящего объекта, чтобы подпереть им двери, но ничего не нашел.

      Как-то раз, много лет назад, выполняя сложную процедуру запирания церкви на ночь (засовы, врезные замки, навесные и даже цепочка!), он сказал Беатрис, что надо бы им проводить в церкви политику «открытых дверей».

      – Но мы же и так ее проводим, – растерялась Би.

      – Нет, я имею в виду, нам вообще не следует запирать двери. Пусть стоят открытыми в любое время. Сказано же в Писании: «Не зная, оказали гостеприимство ангелам»5.

      Она погладила его по голове, словно ребенка.

      – Ты прелесть.

      – Я серьезно.

      – Так наркоманы повадятся.

      – У нас же здесь нет наркотиков. И нет ничего, что можно продать ради наркотиков. – Он обвел рукой стены, увешанные детскими рисунками, лавки с уютными старыми подушками, шаткий аналой, штабеля весьма потрепанных экземпляров Библии. Не было там ни серебряных подсвечников, ни антикварных скульптур, ни затейливых украшений.

      – Что угодно можно продать за наркотики, – вздохнула Би. – Во всяком случае, кто-то может попытаться, с отчаяния.

      И она посмотрела на него так, словно говорила: «Ты же сам все знаешь об этом, правда?»

      Разумеется, он знал об этом все. Он просто хотел обо всем забыть.