Горбачев. Человек, который хотел как лучше. Андрей Грачев
Читать онлайн книгу.
коммунистов.
Пренебрегая политическими расхождениями, советская власть подстригла обоих дедов под одну гребенку машиной репрессий. При этом Пантелею Ефимовичу, убежденному ее стороннику, в сценарии 37-го года досталось амплуа «активного члена контрреволюционной правотроцкистской организации», тогда как Андрею Моисеевичу выпала за невыполнение плана посева зерновых более скромная роль «саботажника». Соответственно разнились и вынесенные обоим приговоры.
«После ареста деда Пантелея дом наш, как чумной, стали обходить стороной соседи, – напишет потом Горбачев, – и только ночью, тайком, забегал кто-нибудь из близких. Даже соседские мальчишки избегали общения со мной… Меня все это потрясло и сохранилось в памяти на всю жизнь…» Дед ни в чем не признавался год с лишним, и это его спасло. Потом разоблачили и сняли наркома Ежова, так что кое-кому из ранее арестованных выпал шанс уцелеть. Те же люди в краевом управлении НКВД, что подписывали обвинительное заключение Пантелею Ефимовичу, вдруг прозрели и увидели, что изобличается он лишь голословными показаниями бывшего председателя РИКа, который к этому времени уже был расстрелян. И деду сначала поменяли расстрельную статью – на безобидную. А потом и вовсе отпустили.
Горбачев вспоминал: «В доме родителей сели за струганый стол самые близкие родственники, и дед со слезами рассказал все, что с ним делали, добиваясь признания… Больше об этом он не заговаривал никогда. После освобождения Гопкало односельчане снова избрали его председателем колхоза.
Деда Андрея арестовали весной 1934-го – за невыполнение плана посева; крестьянам-единоличникам тоже устанавливали такой план. Но семян не было, и план выполнять оказалось нечем. Как «саботажника» деда Андрея отправили на принудительные работы на лесоповал в Иркутскую область.
Вернулся досрочно, через год, с четырьмя грамотами за ударный труд. Грамоты забрал в рамки и повесил в «красном углу», под иконами. Судя по воспоминаниям внука, был суров и угрюм, и даже впоследствии сделал карьеру: стал заведующим свинофермой.
Трагичнее сложилась судьба деда тогда еще не известной Михаилу его будущей жены – Раисы Титаренко – Петра Степановича Парады. Все в том же 37-м постановлением «тройки» он был расстрелян на Алтае. Но хотя оба типа репрессий сталинского режима – и политических, направленных на устрашение партийных и хозяйственных кадров, и экономических, служивших формированию армии даровой рабочей силы, – не обошли стороной семьи родителей Горбачева, ни тот, ни другой дед не считали ответственным за них самого Сталина. Виновными в их глазах были, разумеется, слишком усердные местные исполнители, а то и «вредители».
Порочный круг взаимных подозрений и обоюдных обвинений, таким образом, замыкался, и запущенный вождем механизм общенационального террора, подпитываясь «общенародной поддержкой», функционировал безотказно. Позднее, размышляя над его роковыми последствиями для советского общества, будущий «калининский»