Мой талантливый враг. Дарья Михайловна Сорокина
Читать онлайн книгу.
одногруппники стягивались к аудитории. Они беззаботно переговаривались, пока не увидели меня. Вновь напряженная тишина. Переглядывание, а затем полнейшее равнодушие.
Кто-то уткнулся в книгу, кто-то перебирал в воздухе невидимые струны. Кто-то большим пальцем постукивал по сумке, слово играя на басу. Я видела эту нестройную музыку, по легким движениям рук я могла считать невыраженные мелодии. Все безбожно фальшивили даже в собственных мыслях. Но хуже всего мое сердце. Давненько он так не теряло ритм.
Игнорировать меня продолжили и на парах. Я несколько раз поднимала руку, чтобы прочитать свою работу, но преподаватель словно смотрел сквозь меня. Мне пришлось молча положить своё исследование ему на стол.
Получила дежурное “угу” в ответ.
Это продолжалось до самого обеда.
Меня даже на раздаче еды чуть не пропустили, а потом хангрийка-раздатчица шлепнула каким-то месивом, напоминающим картофельное пюре так, что часть отскочила мне на мантию. Она долго и с вызовом смотрела мне в глаза. Я лишь рассеянно поблагодарила её и пошла занимать свободное место.
Сегодня был целый стол в моем распоряжении, только аппетита не наблюдалось. Отодвинула странное пюре и разложила перед собой распечатки с песнями. Лучше займусь делом, чем буду раздумывать над всем тем, что со мной происходит за последнее время. Всех в академии мотыляет из равнодушия в открытую враждебность и обратно. Это очень утомляет.
Сама не заметила, как стала редактировать песню Виви. Не из снобизма или врожденного перфекционизма. Мне было жаль этот недоведённый до идеала шедевр. А ведь это действительно могло быть шедевром, чем-то что по-настоящему сплочает народы.
Добавила партию для скрипки. Не знаю, почему я сделала это. Наверно именно скрипка представляла весь Острайх с его утонченностью и царственностью, в то время как ударные и гитарные партии были чем-то яростными и диким. Такой я всегда представляла непоколебимую Хангрию, которая никак не хочет вливаться в наш Западный мир. Сопротивляется, цепляется за прошлое, страдает.
Расширила роль Марко. Клавишные здесь были мостом. Удивительным балансом между сражением скрипки и гитар.
Теперь мне все нравилось. Жаль, никому не покажешь. Мне дали ясно понять, чтобы эту песню я не трогала. Отложила карандаш в сторону и полезла в сумку за ластиком. Едва я распрямилась, как чуть не вскричала от паники.
Откуда он только взялся?
Винсент держал листок с моими пометками и внимательно его изучал. А я так и замерла со стеркой в руке.
Ужасное чувство, меня словно за чем-то постыдным застукали. Как если бы я осквернила памятник или святыню. Или хуже. Винсент может понять, что я действительно хочу с ними сыграть сегодня. Добавив скрипку, я словно себя в любви им призналась, влезла в их уютный мирок со своей, как он там сказал, мёртвой, унылой и безэмоциональной музыкой.
Вестерхольт взял со стола карандаш и тоже сделал какие-то пометки. Я же нервно втыкала в стерку ноготь, оставляя там глубокие следы, и старалась не думать,