В плену ослиной шкуры. Юлия Пан
Читать онлайн книгу.
там песок белый… – буркнула Рита.
– Он сказал, что там есть еще что-то.
– Спросите, когда проснется.
Перехватив маску и, плотно прижав ее к лицу Лимерка, Фридхоф протянул Тае резервный мешок, показывая, с какой силой нужно давить, чтобы раздышать пациента, но не перерастянуть его легкие.
– Тридцать миллиграммов релаксанта ввела, – сказала Рита, отложив в сторону пустые шприцы.
– Хорошо. Не так быстро, госпожа Воронкова. Мы ведь в жизни не дышим с такой скоростью. Вот, посмотри сюда, – Фридхоф стал водить пальцем по экрану наркозного аппарата. – Это объем, который ты подаешь. Не переусердствуй. А теперь взгляни сюда. Это один из главных показателей: концентрация углекислого газа. Как ты думаешь, госпожа Воронкова, что хуже для пациента: гипокапния или гиперкапния?
Тая рассеянно замигала.
– Я думаю, что гипокапния хуже, – пробормотала она.
– Я тоже так думаю. А почему, не скажешь?
– Потому что… – Тая покраснела.
Заметив смущение девушки, Фридхоф улыбнулся. Даже плотная защитная маска не смогла скрыть его добродушную улыбку.
– Если выбирать из двух зол, то не критическая гиперкапния всё же лучше, – пояснил он. – Так как при гипокапнии у нас сужаются сосуды и могут даже слипнуться. Нам это нужно? Правильно, не нужно. К тому же, если концентрация углекислого газа будет низкой, то больной, попросту говоря, не захочет дышать после наркоза. Ты ведь знаешь, что именно при незначительной гиперкапнии у нас раздражается дыхательный центр, заставляя нас кашлять и активно дышать. Так что запомни, что эта цифра на мониторе не должна падать ниже тридцати пяти или тридцати процентов. Хорошо? Молодец. Всё ты понимаешь. Не волнуйся. Со временем всему научишься. А сейчас приступим к интубации. Пациент уже расслаблен.
Фридхоф умело реклинировал голову спящего, плотно прижался животом к его лбу, зафиксировав таким образом голову пациента в запрокинутом положении.
– В нашем деле иметь выпирающий живот очень важно. Видишь, какое практическое значение у живота в анестезиологии, – сказал Фридхоф. – Вот ты у нас тощая. Как будешь интубировать?
Рита хихикнула и подала Фридхофу ларингоскоп.
– Ларингоскоп в левую руку. Правой рукой открываешь рот. При введении ларингоскопа придерживаем верхние зубы, чтобы не повредить их. Очень аккуратно вводим вглубь. Подойди поближе. Видишь? Это голосовая щель. У него всё отлично видно. Потом осторожно вводим интубационную трубу. Вот по этой дуге ларингоскопа. Видишь, как я это делаю? Всё мягко, нежно. До отметки двадцать два при такой длинной шее. Теперь возьми фонендоскоп и послушай легкие.
Тая всё делала как во сне. Раньше она настолько была далека от анестезиологии, что даже не знала, как правильно пишется это слово на латыни. И сейчас каждый термин казался ей каким-то небесным бормотанием. Рита подала ей фонендоскоп, и Тая, неуверенно обмотав шею тугими дужками, начала вслушиваться. Фридхоф потянулся к молодой практикантке и накрыл ее сжатую кисть своей большой рукой. Тая чуть было не выронила