Дома было прохладно и слегка сумрачно. Кристина так и не раздвинула с утра шторы, и по квартире плавал оливково-зеленый мутноватый свет. Лишь Сашина комната была распахнута солнцу, горячо дышала ромбами нагретого паркета.

      – Мам, это ты?.. – небрежно протянула Кристина из ванной. – Где твои щипцы для волос?

      Саша босиком прошла на кухню, достала из холодильника стеклянную морозно-свежую бутылку лимонада.

      – Я их уже упаковала, вечером отвезу бабушке.

      – Бабушке-то они зачем? С ее тремя волосинами. Лучше бы мне отдала, раз тебе не надо.

      Шершавые ледяные пузырьки хлынули весело и щекотно, слегка оцарапали пересушенное горло. Внутри растеклась приятная прохлада.

      – Купишь себе свои. В Москве.

      – Ну допустим. А гель для укладки? Тоже упаковала?

      – Вчера вечером.

      – О май гад, в этом доме есть хоть что-то неупакованное? Я вообще-то еще здесь, если кто не заметил.

      – Не ворчи. Тебе и так хорошо, без всякой укладки.

      Саша убрала лимонад и неторопливо прошлась по квартире, уже налившейся полупрозрачной нежилой пустотой. Оголенные стеллажные полки, расчищенный до глянцевого блеска письменный стол, свободные, словно от внутренней распирающей легкости открывшиеся шкафы – все смотрело безучастно, отстраненно. Будто с фотографий мебельного каталога. Обезличенные, потерявшие живую сердцевину предметы обстановки. И лишь кремовые обои в Сашиной комнате – лишенные привычно плотного слоя картин и фотографий – казались теперь ранимыми, осиротелыми. Едва различимый узор из тонких листиков дышал тепличной трогательной беззащитностью.

      Почти все Сашины и Кристинины вещи были разложены по сумкам, чемоданам, картонным коробкам. Часть из них отправится в Москву, часть – в Анимию. Остальное Саша отвезет сегодня вечером на мамину квартиру. А сюда через неделю въедут новые жильцы и наполнят пространство своими личными предметами, звуками, запахами. Будут наслаивать на стены собственные, никак не связанные с Сашей воспоминания.

      – Ладно, мам, я пойду. Утюга я, кстати, тоже не нашла. Ты прямо так торопишься уехать?

      Кристина вышла из ванной. Расправила на коленях мятую юбку и вопросительно посмотрела на мать. Тоненькая, костистая, словно острая весенняя ветка, еще не покрывшаяся листвой. Длинная шея, взъерошенные медно-темные волосы. Глаза-каштаны: ярко-коричневые, гладкие, с переливами.

      Саша в ответ чуть заметно улыбнулась.

      – Во сколько придешь?

      – Вечером.