А продолжился день, как ни удивительно, встречей с тем же очаровательным этнографом Элистером. И после этой – уже, значит, второй – встречи я окончательно поняла, чем хорош молодой человек. Кроме безупречного воспитания, естественно.

      Конечно, мне, с моим сложным происхождением, не следовало размышлять о слишком интимной дружбе с чистокровным англичанином – я тогда окажусь не первой, кто нарывался тут на неприятности.

      Но раз так, раз ничего серьезного тут не ожидается, то с Элистером можно чувствовать себя абсолютно свободно и развлекаться как угодно. И это было великолепно, потому что с этим человеком мне на самом-то деле хотелось делать только одно.

      Смеяться, хихикать, всячески веселиться.

      Смех пузырем веселящего газа запрыгал у меня где-то в солнечном сплетении, как только я увидела его на улице возле…

      Тут надо сказать, что утром он в панике позвонил мне из некоей лавки с телефоном и попросил перенести место встречи: его любимый друг Корки, все так же мучившийся от безделья, утащил его на какую-то операцию, проводившуюся местной полицией. В итоге Элистер понял, что может заблудиться и не успеть встретиться со мной у Мечети Капитана Клинга, и назвал совсем другой квартал, на Пенанг-стрит. Куда мне на моем велосипеде ничего не стоило подъехать. Кабаре у меня тоже на Пенанг-стрит – хотя и в самом ее начале, почти у моря.

      Узнала Элистера я с немалым трудом. Это был первый англичанин на моей памяти, который так естественно смотрелся в курта-пижаме – индийской длинной тонкой рубашке до колен, мешковатых штанах и короткой жилетке. А если учесть, что немалая часть наших городских индийцев отлично себя чувствует в европейских костюмах, то на Пенанг-стрит мне пришлось покрутить головой и приподняться на велосипедных педалях.

      Оказалось, что Элистер здесь, в своем индийском наряде, и через головы собравшейся толпы внимательно наблюдает за полицейской операцией бок о бок с кинотеатром «Одеон» – за выносом каких-то ящиков из склада господина Чеонг Фока (иероглифы красовались на вывеске над головой, продублированные, как и положено, латинскими буквами).

      Я позвонила в звонок велосипеда, он немедленно обернулся – и торжественно поднял правую ладонь к уху:

      – Ни слова о зеленых змеях, Амалия!

      – Ни слова о них, проклятых! – поддержала его я, и мы начали хихикать.

      На меня с некоторым недовольством покосился мой старый друг, инспектор Тамби Джошуа, – он стоял у стенки, сложив руки на груди, и делал вид, что происходящее его не касается. Все остальные полицейские чины как-то обходили его стороной, но при этом видно было, что он здесь не совсем зря – возможно, чего-то ждет.

      А тут подошел тот самый Корки – небольшой, подвижный, оптимистичный, с шевелюрой и жесткими усиками соломенного цвета, оглядел меня с любопытством, пожал руку и заявил:

      – Проходите оба через оцепление, увидите занятную картину. Не каждый день такое находят.

      Два констебля-сикха в чалмах и при внушительных бородах