Аритмия. Вениамин Кисилевский
Читать онлайн книгу.
их медицине грош цена. Потому-де и столько вокруг бездарных врачей, ничего, кроме нескольких зазубренных симптомов и рецептурных прописей не знающих и не желающих знать, насмотрелся он на этих эскулапов. И что с характером проблемы у них по той же причине: когда по-настоящему проявить его нужно, кишка оказывается тонка, пасуют. А затем вдруг, в сомнении потеребив кончик носа, спросил вдруг, хочет ли Векшин поглядеть, как приводится в исполнение приговор.
– В каком смысле? – не понял Векшин.
– В том самом, – ответил Володя. – Сегодня как раз у нас день такой, подгадал ты.
– К стенке, что ли, ставят? – догадался Векшин.
– Не к стенке. Если желание такое есть, можешь сам увидеть. Тебе, как врачу, дозволено.
– Ну… я, вообще-то, не против, – не сразу согласился Векшин. И даже рискнул пошутить: – Для восполнения твоего психологического практикума. – А как это – не к стенке?
– Увидишь, – пообещал Володя. – Между прочим, система у нас гуманная, не то что вы, хирурги, живодёры…
Он потом тысячу раз пожалел об этом своем согласии. Он, с первого курса кромсавший трупы, изучая анатомию, не однажды сталкивавшийся со смертью за годы учебы в институтских клиниках, успевший встретиться с нею и за время своей недолгой работы хирургом.
Володя всё же по дороге счёл нужным подготовить Векшина к предстоявшему испытанию. Система, просвещал его Володя, в самом деле была гуманная, если, конечно, уместно тут было это слово. Во всяком случае, человек, приговорённый к смерти, не ведал, когда, в какой момент оборвётся его жизнь. Хоть и знал он, что смертной кары ему не избежать, поневоле готов был к ней, если, опять же, возможно к этому быть готовым. Та же, доказывал Володя, психология. Вот только ждать этого рокового дня приходится месяцами, а то и годами, кому-то ожидание это пострашней, невыносимей любой казни, люди сходят с ума, накладывают на себя руки, кому-то дорога каждая секунда длящейся жизни, надеются неизвестно на что…
Это был длинный узкий коридор, в дальнем конце которого – дверь в обычную комнату. Приговорённого несколько раз водили по этому коридору в эту комнату, где нужно ему было то дать какие-нибудь дополнительные показания, то подписать какую-нибудь бумажку. И вели всегда вдоль стеночки, ни на шаг от неё не отступая. Он привыкал к таким хождениям, никакой опасности для себя в них не чуял. И в один из дней в этом коридоре жизнь его обрывалась. За колонной поджидал его снайпер, у которого было там пристреленное место. И когда смертник подходил к нему, снайпер спускал курок…
Векшин, томившийся, обливавшийся омерзительным липким потом в ожидании развязки, увидел, как швырнуло казнённого на стену, услышал, как треснул череп и выплеснулась из него на крашеную зелёной масляной краской стену кровянистая мозговая слизь, медленно поползла вниз. Смертник рухнул на пол, тут же подбежали двое с ведром и носилками, быстро смыли тряпкой со стены шевелившую жуткими щупальцами кровавую