– Обещал приехать в Ленинград, а сам всё не едешь, – с упреком сказала Катя, очищая шляпку подосиновика от прилипших к ней сосновых иголок.

      – Не сердись, – улыбнулся я. – Самому хочется, но никак не вырваться. Но на следующей неделе приеду точно. Надо отвезти декану данные по деревьям, поражённым вредителями. Он мне уже напоминал.

      Я насаживал кусочки грибов на нитку.

      – Можно, я буду их развешивать? – спросила Катя.

      – Конечно.

      Катя взяла у меня из рук готовую вязку, прицепила её концы на заранее вбитые гвоздики и отошла на пару шагов.

      – Как будто новогодняя гирлянда, – сказала она, любуясь делом своих рук. – Слушай, а где мы будем встречать Новый год?

      – А ты где хочешь? – спросил я её.

      – Я бы хотела в Ленинграде, – вздохнула Катя. – Его наверняка украсят к празднику. И Невский проспект, и Дворцовую. А на стрелке Васильевского острова зажгут ростральные колонны. Красиво!

      – Почему бы и нет, – улыбнулся я. – Сядем в машину и махнём!

      – А у тебя получится?

      Я пожал плечами.

      – Посмотрим. Но если вдруг не выйдет…

      – Если вдруг не выйдет, – сказал Катя, – то мы всё равно встретим праздник вместе.

      Она дотронулась рукой до моей щеки. Потом подалась вперёд и легко, едва касаясь, поцеловала в губы. Я потянулся к ней, но Катя танцевальным движением отпрянула в сторону.

      – Нет! У тебя руки грязные!

      – А у тебя?

      – Мне можно! И вообще, ты филонишь! Где следующая гирлянда?

      – Сейчас будет, – расхохотался я.

      – Слушай, а как там Трифон? – спросила Катя. – Работает?

      – И днём, и ночью, – заверил я её и не соврал.