Я хорошо помню тот день, когда ко мне с докладом вошел этот человек. Начальник сыскной полиции Санкт-Петербурга Иван Дмитриевич Путилин. Он был удивительнейшим образом не похож на известные мне по книгам и фотографиям портреты.

      Нет, вытянутое лицо, высокий лоб, острый нос, быстрый взгляд, мгновенно оценивающий собеседника, все это было при нем, как и роскошные бакенбарды, вот только лицо почтенного начальника сыска украшали роскошные усы и борода, так что да… не узнал бы, если бы не знал заранее, кто ко мне явился с отчетом о проведенном расследовании. Удивительным было то, что Иван Дмитриевич нашел нечто, что упустили сыскари из жандармского корпуса. А именно – печника, который работал во дворце и уволился примерно за полгода до случившегося взрыва. И этот… типус сознался, что «за денежку малую» задолго до Халтурина заложил почти в том же месте почти два пуда динамита. Причем сдал он и своего нанимателя. А выжил только потому, как осознал, что после того, как приведет адскую машинку в действие, так от него избавятся. Не дурак этот Варфоломей Присяжников, совсем не дурак. А потому попросил перед делом подкинуть деньжат – на баб, а сам – деньги схватил и в кусты. Изменил себе фамилию и имя, сбрил бороду, стал мещанином Иваном Коробкиным, мелким торговцем. «Завис» у одной вдовы в Торжке.

      – И как вы этого гада обнаружили, Иван Дмитриевич?

      – Сначала мне показалось странным, что человек со службы не рассчитался честь по чести, а как будто сгинул. Просмотрел сводку происшествий, но по приметам никого похожего