Холодные тени. Мила Бачурова
Читать онлайн книгу.
не помню, что было дальше.
– Вообще ничего не помнишь?
– Вообще.
– Не лги мне! На допросе нельзя говорить неправду.
– Я не лгу…
– С вашего позволения, господин полицейский, я вмешаюсь. – Это психолог. Его привела мама. Сама она молчала в течение всего допроса, остановившимся взглядом смотря в стену. – У мальчика время от времени случаются припадки, во время которых он не отдает себе отчета в своих действиях. Если угодно, мы готовы предоставить любые подтверждающие документы.
– Даже не сомневаюсь. – Полицейский обернулся к коллеге, забрал у него из рук исписанные листы бумаги. Протянул листы бумаги маме. – Это протокол, фрау Бурлакофф. Как совершеннолетний представитель вашего сына, ознакомьтесь и подпишите.
Мама взяла листы и, кажется, тут же о них забыла – рука с бумагами опустилась на колени, как неживая. Мама посмотрела на полицейского и не своим, осипшим от долгого молчания голосом спросила:
– Что же теперь будет?
Ответил внезапно другой полицейский – тот, что до сих пор стоял за спиной у первого. Он выглядел более доброжелательным.
– В связи с тем, что ваш сын несовершеннолетний, да к тому же нездоров, вероятнее всего, ему не будут предъявлять обвинение. Хотя, безусловно, назначат обследование и дополнительные занятия с психологом. Нашим психологом. – Последние слова полицейский выделил голосом, но Тимофей отметил это машинально.
«Обвинение» – вот слово, о которое он споткнулся. Слово, настолько невероятное и нелепое, что поначалу Тимофей пропустил его мимо ушей. Не сразу понял, о чем говорит полицейский.
«Вашему сыну не будут предъявлять обвинение»…
– Обвинение? – хрипло повторил Тимофей. – Вы… Вы что, хотите сказать, что это я убил Штефана?
24
Увидев Тимофея, входящего в дом в сопровождении женщины в годах и девушки помладше Габриэлы, Вероника удивленно округлила глаза. Если план и был таким – ее в него никто не посвящал.
Со всех сторон зазвучала немецкая речь. Планшет был у Габриэлы, и Вероника не могла понять ничего. Поэтому она тихонько приблизилась к Тимофею, которого усадили на диван, села рядом и спросила:
– Тиша, ты чего натворил?
– Познакомился с Брюнхильдой, – отозвался тот, с грустью осматривая разорванный рукав. – Скажи, ты умеешь шить?
– И не надейся, – заявила Вероника.
– Ясно. Что-нибудь нашла?
– Смотря что тебе интересно. Брю, как я поняла, натура быстро увлекающаяся и быстро остывающая. Она пробовала себя в рисовании, лепке, музыке…
– Ты видела ее работы?
– Одну статуэтку.
– Насколько она плоха по шкале от одного до десяти, где десять – статуя Давида?
– Не знаю… – задумалась Вероника. – Шесть?..
– Не так плохо.
– И что это для тебя значит?
– Значит, что у нее могут быть завистники по художественной части. Кто-то, кого она обошла в конкурсе или вроде того.
– Блин…
– Не расстраивайся. Думать – это моя работа.
Вероника