Как много злобы в этом мире,

      Предательства и эгоизма.

      Прицельно бьют, как будто в тире,

      По самым преданным и близким.

      Как много в этом мире горя,

      Тоска сжимает, словно клещи,

      Укоры, сплетни, наговоры,

      И хамство батогами хлещет.

      Как много в мире одиноких,

      Желанье высказаться гложет.

      Но некому, как будто проклят.

      И только должен, должен, должен…

      Но вдруг среди чужих и прочих

      Привет приходит издалёка,

      Как лучик света тёмной ночью,

      Как парус в море одинокий.

      И не страшны ни мрак, ни ветер.

      Есть близкие в пространстве зримом,

      И счастье жить на белом свете,

      И каждый миг неповторимый.

      Полузабытое, милое, прежнее

          смутно усталое сердце ласкает.

      Запах сирени душистый и нежный

          школу и молодость напоминает.

      Чистое, доброе, светлое прошлое.

          Солнца весеннего ласковый свет.

      Где вы, родные весёлые рожицы?

          Кто далеко, а кого-то уж нет.

      Мы родились в годы голода, холода,

          с войны возвратившихся дочки, сыны.

      Жили в зелёном украинском городе

          в домах, не отстроенных после войны.

      Годы весёлые послевоенные:

          вода за углом, об удобствах не знали.

      Строили город немецкие пленные,

          мы дрались, дружили и книги читали.

      Катались на лодках по быстрой Десне,

          учились «разумному, доброму, вечному».

      Мы счастья желали любимой стране,

          а заодно и всему человечеству.

      Мы яблоки ели, клубнику, смородину,

          песни пели давно позабытые.

      Мы умереть мечтали за родину

          или великое сделать открытие.

      Но вера угасла, разбились кумиры,

          словно старой бутылки осколки.

      И разлетелись друзья по миру —

          с разбитого улея сироты пчёлки.

      Забыли, о чём мы когда-то мечтали,

          привыкли к подлости, злу и обману.

      Летят корабли в неизвестные дали

          с безумной командой и капитанами.

      Конечно, не всё жизнь сумела стереть,

          остались какие-то принципы вечные.

      Я и сейчас не могу стерпеть,

          когда оскорбляет мерзавец женщину.

      В прошедшем остались мы измерении.

          Солнце надежды закрыли тучи.

      Мы