Быть во времени невесомой,

      Цельнокроеной, кочевой,

      И, сжимая ключи от дома,

      Прошуршать огневой листвой,

      Растянув на пятьсот мгновений

      Только этот недолгий миг,

      В тишине до того келейной,

      Что не слышно шагов своих.

      Слабый шелест и шорох мыслей,

      Осыпающихся в пути,

      А с ветвистой верхушки мыса

      Парашютик ко мне летит,

      Зацепился кленовым шёлком

      За шершавый рукав осок.

      Счастье милое, к нам надолго

      Или так, на один часок?

      Помещаются ли в лукошко

      Многоценные все дары?

      А листок постоял на ножке

      И опять надо мной парит.

      Эта нота осенней саги

      И в миноре почти светла,

      Словно лист золотой бумаги

      Отражается от стекла.

      Так бывает, не все поймут.

      Так бывает, совсем не любят.

      Это, верно, сизифов труд —

      На восточном и злом ветру

      Убегать от унылых будней.

      Когда запад притворно ал,

      Когда север – отец и крёстный,

      Увлажняя дождем глаза,

      На московский идти вокзал,

      Провожать соляную осень.

      Без размена даётся жизнь.

      Без размена – одним пакетом.

      Не запомнишь, так запиши.

      Неделимая плоть души

      Навсегда понимает это.

      И тягучая темень век,

      И тягучий калёный морок…

      Всё проходит. Играет снег.

      И трамвай, как святой ковчег,

      Забирается на пригорок.

      Полагаю, любовь права,

      Когда любит без объяснений.

      У меня есть своя тропа,

      Наподобие той, оленьей.

      Но не в джунглях и не в лесах,

      Не в степях и болотах вязких —

      Тротуарная полоса

      До одной кольцевой развязки*.

      Вдоль неё жемчуга дворцов

      Не нанизаны ожерельем,

      Здесь ветра холодят лицо

      Сентябрём, февралём, апрелем,

      На рогатку похожий спуск

      Обозначен скупой разметкой…

      Но люблю я свою тропу

      Каждой бьющейся в теле клеткой.

      Вплоть до клеточного ядра

      Колорит её мил неброский,

      Могут камни в себя вбирать

      То же солнце, что и берёзки.

      Могут память они хранить,

      Полагая