Взгляды присутствующих устремляются к Алиеву, который нависает над трехлетней дочерью, а мое лицо мгновенно покрывается красными пятнами.

      – Это не ее папа, – быстро поправляю, забирая Мию со стула.

      – Простите, – выдает Коржик и смывается.

      В сторону Руслана больше не смотрю, что я там замечу? Злиться на меня у него есть все основания. Это я во всем виновата. Но видит Бог, я ни секунды не пожалела о своих прошлых поступках. Пораженную Ксению с Глебом Константиновичем тоже стараюсь не замечать.

      Мне кажется, я сейчас сгорю со стыда. Судя по тому, как внутри всё клокочет и дымится, я уже сгорела.

      Бегу по коридору в сторону гардероба, держа в руках самое ценное. Он не должен был догадаться!

      Но он ведь не дурак?

      Руслан Алиев кто угодно: противный бабник, ненавистный обманщик. Но точно не дурак!

      Мия как две капли воды похожа на него. Настя, моя подруга и сегодняшняя именинница, сразу все раскусила, я же видела. Всю жизнь ей буду благодарна за то, что она смолчала и не проронила ни слова Андрею, своему мужу. Они с Алиевым лучшие друзья ещё со школы.

      Хотя, зная Настю, даже не представляю, насколько ей было тяжело что-то скрывать от самого родного человека. Моральная сторона вопроса слишком не однозначна.

      У выхода моего плеча касается тяжелая ладонь.

      – Уже уходишь, Элина? – цедит сквозь зубы Руслан.

      – Да, нам пора, – отзываюсь дрожащим голосом.

      Мне кажется, следующую фразу слышат даже в соседнем здании:

      – Ты сказала тогда, что это не мой ребёнок?!

      Его злость такая вязкая и ощутимая, что я проваливаюсь в нее с головой. Тону в собственном ужасе.

      – Я сказала то, что ты хотел услышать! – произношу дрожащим голосом.

      Он переключает взгляд на Мию, которая испуганно взирает на отца глубокими серыми глазами.

      – Я тебя сейчас прибью, – сдавливает мощные кулаки.

      За гулом в ушах я слышу треск его зубов. Пялюсь в вырез мужской рубашки, не смея поднять глаза. Ярости вокруг так много, она словно радиоволны отталкивается от его мощного тела. Мия тут же это чувствует, её розовые губы раздуваются, и она истошно вопит на весь коридор ресторана.

      Чёрт.

      – Ну ты чего, моя маленькая? Ш-ш-ш, – шепчу доче, стараясь успокоить, снова перевожу взгляд на взбешённого Алиева.

      Во мне зажигается материнский инстинкт, разъяренная тигрица, у которой обидели ребёнка. От силы этих эмоций ступор моментально улетучивается.

      – Ты нас пугаешь, Руслан! Остановись.

      Он пялится на Мию, глаз не отводит. Лицо постепенно смягчается, но я знаю, что это только обманчивая уловка с его стороны.

      – Пугаю? Дрожи от страха, Рихтер, – тянет сквозь лживую вымученную