Лампа паладина. Наталья Александрова
Читать онлайн книгу.
не смогла реально взглянуть на вещи, то есть признать, что ничего она не добьется, и оставить дочь в покое. Нет, она решила, что дело во мне, и принялась меня воспитывать с новой силой.
Энергии у нее было хоть отбавляй, так что спастись от нее можно было только на работе. Там тоже все было непросто, но об этом после.
– Принесла? – осведомилась мама, принимая у меня из рук тяжелый пакет. – Ту самую вазу, о которой я говорила? Ничего не перепутала, как всегда?
– Сама посмотри! – Я наклонилась расшнуровать ботинки, и хорошо, что мама не видела моего лица.
Эта ваза уже мне осточертела.
Мама вбила себе в голову, что мы должны подарить ее подруге что-то оригинальное. И приглядела в одной галерее стеклянную вазу авторской ручной работы. То, что это именно ваза, она поняла только из многословных пояснений сотрудницы галереи. На самом деле это было что-то перекрученное, переливающееся и жутко тяжелое. И вот этакую красоту я тащила через полгорода на общественном транспорте, чуть руки не вывернула.
Мама отнесла пакет на кухню и поставила на стол. Я потащилась за ней. Глядя, как она вынимает из пакета вазу, я забеспокоилась.
Дело в том, что вазу в галерее завернули в плотную коричневую бумагу и проложили внутри чем-то мягким. А то, что находилось в руках у мамы, было завернуто в газеты. Много газет, и все старые, выцветшие и кое-где даже рваные.
Душу кольнуло нехорошее предчувствие, но было уже поздно, потому что мама живо размотала газеты и ахнула.
И было отчего, поскольку вместо стеклянной вазы (авторская работа, непомерные деньги) на столе лежало что-то вроде помятого кувшина с длинным носиком. Кувшин (если это, конечно, был кувшин) был темный, грязный и, насколько я могу судить, вовсе не стеклянный, а из непонятного позеленевшего металла.
Не помню, говорила я или нет, что кроме аллергии, которая накатывает на меня в самый неподходящий момент, я тугодум. Если выразиться точнее, то я – тугодум только в экстренных ситуациях. Вот случится что-нибудь неординарное, а я, вместо того чтобы сразу среагировать, впадаю в ступор. То есть реакция в сложных ситуациях у меня плоховата.
В данный момент я, как обычно, окаменела на месте и только пялилась на эту жуть, выглядывающую из газет.
– Что это? – страшным голосом спросила мама, повернувшись ко мне всем корпусом.
И, поскольку я молчала, потому что язык прилип к гортани, мама добавила в голос децибелов:
– Что это за гадость, я тебя спрашиваю? Что ты притащила? Отвечай, не стой столбом!
Ну, можно было бы все отрицать. То есть твердить, что понятия не имею, что это, что мне завернули в той галерее, то я и принесла. Время позднее, галерея закрыта небось, да нам все равно нужно идти на день рождения. Так что разбирательство автоматически переносится на завтра, а завтра, как говорится в одном фильме, будет завтра. То есть до завтра еще нужно дожить.
Но вы не знаете мою маму. Нервы у нее гораздо крепче моих, она не купилась бы на мое отрицание и выбила бы признание минут через двадцать.