Здесь у иконы очень тихо.

      Горит свеча. Путь освещён.

      Из тьмы глухой проложен выход –

      Не гаснет Свет в глазах икон.

      Нет о судьбе своей гаданья,

      Надежд на избавленье нет,

      Но даже океан страданья

      Залить не сможет этот Свет.

      Кто, кто когда-нибудь ответит,

      Зачем на свете Свет изгой?

      Зачем царит на этом свете

      Совсем не Бог наш, а Другой?

      И никаких ведь слов не хватит,

      Ответчик будет вечно нем.

      «Зачем?» – раздался крик с Распятья.

      И эхо вторило: «Зачем?!»

      Ответить можно только Светом

      Всей тьмы кромешной посреди.

      Ответчик – Он совсем не где-то,

      А здесь, в израненной груди.

      Горит посередине ада

      Тьму прожигающий Алмаз.

      И слов Ему совсем не надо,

      Он невредим, Он не погас.

      Как долго надо на икону

      Глядеть, забыв про все дела,

      Чтобы умолкли в сердце стоны,

      И песня тайная взошла.

      Как много, как бессчетно много

      Душа безмолвствовать должна,

      Чтобы понять, что целым Богом

      Полна столетняя сосна.

      Прервались все земные битвы,

      Все споры стали не нужны,

      И длится тихая молитва,

      Как незаметный рост сосны…

      Есть тайна в Троице Рублева:

      Единый Бог неразделим.

      Три слога, сложенные в Слово.

      Три слога, ставшие Одним.

      Нет, не разрозненные звенья:

      Им жить раздельно не дано.

      Вся тайна в этом единенье:

      В них сердце на троих – Одно.

      И рассужденья бесполезны…

      Я утону в Тебе, мой Бог.

      Да, в Слове Божьем я исчезну:

      Я – внутрь Него включённый слог.

      Мое движение любое

      В Твоей откликнется судьбе.

      О, эта связанность с Тобою!

      Мое участие в Тебе!

      Во мне мой Бог всесильный плачет,

      Скорбит, когда страдаю я, –

      Так значит, Господи, так значит –

      Тебе нужна душа моя

      Ничуть не меньше, не слабей,

      Чем Ты, весь Ты – душе моей.

      Входя сюда, откиньте всякий страх,

      Оставьте все сомнения у входа.

      Здесь омываются в своих слезах

      И обретают полную свободу.

      Сейчас душа открыта и тиха.

      Есть только Свет и ни единой тени…

      Так вот она свобода от греха,

      Воистину свершенное Крещенье.

      Здесь сердце видит пристальней, чем глаз.

      Разомкнута межмирная граница.

      Здесь сам Господь глядится внутрь нас,

      К нам в сердце, точно в зеркало, глядится.

      Дойти до точки самоиссяканья,

      Где вдруг душа откроется твоя.

      Как будто дверь в те глуби мирозданья,

      Где живы смысл и тайна Бытия.

      И ты простор окинешь новым взглядом,

      И осознаешь только лишь теперь,

      Что был все время с Божьим раем рядом,

      Да только вот не открывалась дверь.

      Мы на сквозном стоим ветру.

      Он нас сдувает без пощады.

      Да, умер ты и я умру,

      Чему ж душа так тихо рада?

      Кто входит в глуби бытия

      И возвращает