Мне Муза юная шептала

      Стихи о страсти, о весне…

      Душа поэта трепетала:

      Всё это явь иль снится мне?

      «За вдохновеньем следуй смело, —

      Шептала тихо мне она. —

      И для тебя откроют двери

      Там, где вчера была стена!

      Но не зови с собой былое,

      Позволь ему совсем уйти…

      Не торопи событья жизни,

      Позволь им вовремя прийти!

      И снизойдёт тогда прозренье,

      Спадёт покров с пытливых глаз.

      И вдохновенье, и прощенье

      Наполнят душу в нужный час!»

      Мне Муза юная шептала…

      Мудра была не по годам.

      Душа поэта трепетала:

      «За вдохновенье всё отдам!»

      Поэт – и лекарь, и сапёр.

      Врачует он людские души,

      По полю минному идя

      Из безразличья с равнодушьем!

      Он будит совесть и мораль!

      Они ж рабой достатка стали!

      Да и порядочность, и честь

      В цене сейчас совсем упали!

      Спешим купить, достать, отнять,

      Друзей теряем безоглядно,

      Не можем жизнь, СЕБЯ понять!

      И оттого нам так досадно…

      Поэт поможет жить и быть,

      Стихом согреть людские души,

      От спячки мысли пробудить

      И научиться сердцем слушать!

      Очаг от бури охранять,

      Ценить любовь и в ПРАВДУ верить!

      Стеной за Родину стоять

      И всех такою меркой мерить!

      Жизнь у Поэта – как знаменье,

      А голос свыше всё ясней:

      «Исполни долг, предназначенье,

      Глаголом жги сердца людей!»

      Купили деду башмаки всего за сотни три.

      Хотел он тут же их обуть, жена же: «Не дури!

      Твои, что носишь ты сейчас, вполне ещё сойдут,

      Вот будет служба, и тогда – ты в новых тут как тут».

      Обидно было старику, давно он не носил

      Таких удобных башмаков, которые купил.

      Жена стояла на своём, и об одном всё речь:

      Покупки надо сохранить и лучше поберечь.

      Пришли домой, нелёгким был после похода путь,

      Пока согрелся вкусный борщ, прилёг дед отдохнуть.

      Прилёг и помер в тот же миг – видать, его судьба.

      Не можем мы предугадать, когда придёт беда.

      Похоронила старика, дань Богу отдана,

      Но башмаки ему надеть супруга не дала:

      «Они же новые совсем, чего им пропадать?

      Их можно выгодно, легко кому-нибудь продать».

      Но по ночам, как в страшном сне,

                                                    стал приходить к ней дед,

      Корил за жадность, нелюбовь и горький слал привет:

      «Я тут совсем-совсем босой, мне некому помочь,

      Ходить