Озарения. Артюр Рембо
Читать онлайн книгу.
в новое тело, алчущее любви.
О, пепельный лик, щит герба, конской увенчанный гривой, хрустальные руки! Пушка, на которую должно мне пасть в этой схватке жестокой деревьев и лёгких воздỳхов!
Vies
I
O les énormes avenues du pays saint, les terrasses du temple! Qu’a-t-on fait du brahmane qui m’expliqua les Proverbes? D’alors, de là-bas, je vois encore même les vieilles! Je me souviens des heures d’argent et de soleil vers les fleuves, la main de la compagne sur mon épaule, et de nos caresses debout dans les plaines poivrées. – Un envol de pigeons écarlates tonne autour de ma pensée – Exilé ici, j ai eu une scène où jouer les chefs-d’oeuvre dramatiques de toutes les littératures. Je vous indiquerais les richesses inouïes. J’observe l’histoire des trésors que vous trouvâtes. Je vois la suite! Ma sagesse est aussi dédaignée que le chaos. Qu’est mon néant, auprès de la stupeur qui vous attend?
II
Je suis un inventeur bien autrement méritant que tous ceux qui m’ont précédé; un musicien même, qui ai trouvé quelque chose comme la clef de l’amour. À présent, gentilhomme d’une campagne aigre au ciel sobre, j’essaye de m’émouvoir au souvenir de l’enfance mendiante, de l’apprentissage ou de l’arrivée en sabots, des polémiques, des cinq ou six veuvages, et quelques noces où ma forte tête m’empêcha de monter au diapason des camarades. Je ne regrette pas ma vieille part de gaîté divine: l’air sobre de cette aigre campagne alimente fort activement mon atroce scepticisme. Mais comme ce scepticisme ne peut désormais être mis en oeuvre, et que d’ailleurs je suis dévoué à un trouble nouveau, – j’attends de devenir un très méchant fou.
III
Dans un grenier où je fus enfermé à douze ans j’ai connu le monde, j’ai illustré la comédie humaine. Dans un cellier j’ai appris l’histoire. À quelque fête de nuit dans une cité du Nord, j’ai rencontré toutes les femmes des anciens peintres. Dans un vieux passage à Paris on m’a enseigné les sciences classiques. Dans une magnifique demeure cernée par l’Orient entier j’ai accompli mon immense oeuvre et passé mon illustre retraite. J’ai brassé mon sang. Mon devoir m’est remis. Il ne faut même plus songer à cela. Je suis réellement d’outre-tombe, et pas de commissions.
Жизни
I
О, Земли Обетованной дороги без конца и без края, храма террасы! Где тот брамин, притчи мне толковавший? Оттуда, с той поры и поныне, вижу я тех старух! Припоминаю солнца часы и часы серебра рек невдалеке, руку полей на моём плече, и ласк наших во весь рост среди пряных этих равнин. − Мысли моея вокруг алых лёт голубей громом грохочет. − Здесь-то, изгнанный, я и обрёл сцену, дабы играть литератур всевозможных драматические шедевры. Я бы вам перстом указал на неслыханные богатства. Чту историю кладов, найденных вами. Предвижу последствия! Мудрости моей сторонятся, словно хаóса, губы презрительно сжав. Но что есть моё ничтожество в сравненьи с тем столбняком, что вас ожидает?
II
Изобретатель, достойный большего, чем все те, кто предшествовал; музыкант, нашедший ключ любви, или нечто подобное, нынче я, терпких полей дворянин пред ликом строгим небес, воспоминаньями душу свою растревожить не в силах: нищее детство, года в подмастерьях, или вот в жизнь выхожу на каком-то вокзале в деревянных своих башмаках, жаркие споры, раз пять или шесть становился вдовцом и несколько свадеб сыграл, и всё неуступчивый нрав мне мешал стать своим в кругу сотоварищей тесном. И не жаль мне утраченной доли моей в веселье божественном: воздух этих полей своей трезвостью терпкой питает беспощадный мой скептицизм. Но поскольку сей скептицизм теперь не заставишь работать, да и я, впрочем, новой тревоге себя посвятил, − так вот и жду, когда сделаюсь мрачным безумцем.
III
На чердаке, став затворником двенадцати лет, я познал мир и прославил человеческую комедию. В подвале изучил историю. В одном северном городе, празднеств ночных став участником, всех встретил женщин, сошедших с полотен старинных. Под сенью пассажа в Париже классическим обучался наукам. В обители, сверкающей над всем великолепьем Востока, закончил свой труд необъятный и провёл остаток дней в лучах заслуженной славы. Кровь свою взбаламутил. О долге своём не забыл. Даже не стоит об этом и думать. Я ведь всам-деле на том свете и за спичками меня не послать.
Départ
Assez vu. La vision s’est rencontree a tous les airs. Assez eu. Rumeurs des villes, le soir, et au soleil, et toujours.
Assez connu.