Заведение резко контрастировало с рестораном, где я обычно встречался с Седым. Я вошёл, озираясь в поисках Гаврилыча. Ко мне никто не подошёл. Я потоптался, но персоналу, похоже, не было дела до очередного гостя, хотя едва ли забегаловка могла рассчитывать на полную посадку. С таким-то подходом! Не заметив ни одной знакомой физиономии, я уже направился к пустующему столику в углу. И тут сзади меня кто-то легонько постучал по плечу.

      – Па-идём-те-ка за мной. – Пропел невысокий, по виду – местный, паренек, одетый во что-то нарядное и национальное. Я к сожалению не секу в иероглифах. Уверенно могу сказать, что место то восточное, но вроде бы не китайское, хоть и как-то с Китаем связано. Гаврилыч, как обычно, туману напустил.

      Паренек проворно повернулся, махнул мне рукой и зачастил, что я едва поспевал. Маршрут я бы сам не повторил. Мы нырнули в подсобные помещения. Пахнуло затхлыми тряпками и тошнотворной готовкой. Пронеслись мимо кухни – я задержал дыхание, но успел буквально пропитаться сладкой пряной вонью. Казалось сто голосов говорили одновременно – каждый о своём. Общим был только язык. Может и хорошо, что я ни слова не понимал. Потом коридорами с табличками на дверях, читать я даже не пытался. Затем коридор стал почище, и мой провожатый толкнул одну из массивных дверей. Надпись рядом с дверью была такой же непонятной, но под ней любезно накорябали по-русски «Лондон».

      Посреди комнаты помещался круглый стол персон на двадцать, не меньше. Пол и стены покрывал какой-то темно-бардовый бархатистый материал. Гравюры изображали виды британской столицы.

      Парень пропустил меня вперед и застыл в ожидании заказа. Напротив входа, у дальнего края стола расположился мой, теперь уже бывший, безопасник и взирал не меня по обыкновению мрачно:

      – Хай, босс! Есть будешь? – На его губах заиграла привычная усмешка. Она поначалу могла показаться снисходительной и для кого-то возможно даже обидной. Но мы были изрядно знакомы и я для себя расшифровал адресата этой снисходительной гримасы. Эта дерьмовая жизнь. Он делал вид, что выше. Для своего положения и круга у него получалось. Жизнь отвечала ему взаимностью и не баловала. Они находились в состоянии затянувшегося развода.

      Я отрицательно мотнул головой и устроился напротив.

      – Тогда чайку, милейший.

      Паренек совсем не тянул на милейшего. Он не шелохнулся и видимо подбирал слова, чтобы переспросить. Я уже собирался помочь, но Гаврилыч меня опередил:

      – Иди уже. Скажи, как обычно, там знают. – Он неопределенно махнул рукой и тот исчез.

      Несмотря на всю несуразность становилось уютно, мне даже начинало нравиться. Тревоги как не бывало. Вечная погоня за деньгами отпустила и отодвинулась куда-то назад. У меня вдруг получилось перестать об этом думать. Напротив меня сидел человек, который, как оказалось