Прекрасные времена. Александр Кормашов
Читать онлайн книгу.
шестнадцатого калибра. Мы их тоже с Лёшей внимательно изучили («Магнум», дробь номер шесть, утиная) и тоже согласились, что преступник был ниндзя. Об этом говорили следы на капустных грядках, на это же указывал и японский размер кроссовки, отпечатавшийся на широком листе капусты, который (сам лист) соседка тоже принесла в качестве доказательства. Повертев лист, мы пришли к выводу, что никакой русский не может весить так мало, если только он не касался капусты в тот последний момент, когда уже улетал отсюда на вертолёте. Вертолёта никто не слышал.
Слово «вертолёт» всем напомнило о транспорте, а поскольку никто не договорился о времени, когда Иван Бахытбекович должен быть подать за гостями телегу, то гости начали страшно торопиться. В качестве свидетелей для милиции было решено оставить нас с Лёшей, приложив к нам несколько гильз, лист капусты и пять окровавленных дробинок, которые дяде Вите удалось к тому времени выдрать из жениха.
Дядя Витя уложил раненого зятя в свою «Ниву». Для этого ему пришлось разложить спинку переднего сиденья и опустить спинку заднего. Другой машиной у нас был только Лёшин джип-чемодан, но он в эту ночь прикрывал окно кухни и был, что называется, испещрён. Увидев свою машину, Лёша ушёл опохмеляться на кухню, а там трагическим образом попал в дурную последовательность, поскольку то и дело кидал взгляд в окно. Единственное, что мне удалось от него добиться, так это забрать ключи. Но их у меня отняли. Общим решением всех заинтересованных лиц сесть за руль было доверено свидетелю жениха, шаферу, что он круто и сделал, выехав с участка через теплицу. Тогда все решили идти пешком.
Прощание было скорым, но слегка официальным. Наибольший официоз вносил отец Гедеон, стоявший столбом посреди двора и задумчиво повторявший:
– Ужасахуся и недоумевахуся, што убо хощет сие быти.
Викина мама, Эмма Витольдовна, вдруг решила, что она всем должна запомниться радушной хозяйкой. Она заставила Гошку да и сама с фантастической скоростью стала выдирать укроп и петрушку, вязать их в пучки и совать гостям, при этом следя, чтоб у каждого был хоть один пучок, а потом пошла по второму кругу, проверяя: «У вас всё ещё укроп или уже тоже петрушка?» У неё обнаружился переизбыток петрушки.
С Викой мы попрощались, когда она сидела в «Ниву», сложившись буквой N в ногах у жениха. Одно уже то, что она не бросила суринамскую пипу после первой же брачной ночи, осеняло её нимбом святости. Мы каждый, по очереди, заглянули внутрь машины, где она поцеловала нас в щёку. И каждому сказала спасибо за то, что мы есть. Велела присматривать за дачей, пока не вернётся папа. Машина медленно тронулась вслед за пешей колонной, которая уже выдвинулась в направлении леса.
Участковый пришёл уже к вечеру, хотя по другому поводу. Этой ночью, пока мы гуляли, на своей даче повесился ветеран-пенсионер. Надел парадный мундир с орденами-медалями, встал на стул и повесился.
Я ходил помогать.